В Советском Союзе все были равны, как принято считать. С политической точки зрения предложение на этом должно было бы закончиться, но на практике исследователи вынуждены поставить многоточие. Были дельцы и умельцы, которые стремились жить не как все и не только на зарплату. Попытки разобраться в источниках доходов советских богачей послевоенной эпохи почти всегда уводят в дебри теневой экономики. Артем Тарасов — исключение из правила. Его называют первым легальным миллионером СССР, но и с его предприимчивостью власть пыталась бороться. Ruposters рассказывает, как толстосумы в Советском Союзе сколачивали свои состояния.
Вопрос серьезный: откуда взяться миллионеру? Накопление денежных средств было практически невозможным делом, учитывая отсутствие до 1987 года частной банковской системы. В СССР был один-единственный Государственный банк, банк для внешней валютной торговли и еще два, упраздненных в 1959 году, специализировавшихся на кредитовании сельского хозяйства и строительства. В такой ситуации невозможно было занять денег и запустить дело легальными способами.
Итак, чтобы разбогатеть в Советском Союзе, можно было пойти тремя путями. Ты либо должен был работать на передовых инженерно-технических должностях, став академиком Королевым в своем деле (однако все имущество — квартиры, авто и предметы роскоши — не предоставлялось в собственность, как можно было подумать), либо быть талантливым актером (известные актеры могли себе позволить высокие траты за границей, а на средние месячные гонорары можно было купить две-три машины), либо уйти в тень артелей и мира нелегального капитализма.
Продуктовый кооператив
Последний вариант для нас интереснее всего. На момент смерти Сталина в стране существовало 114 тысяч различных кооперативных мастерских, производивших практически все: различную бытовую химию, продукты, ювелирные изделия. Всего в артелях, по официальной статистике, было занято около двух миллионов человек, товарооборот в 1951 году составлял 105 миллиардов рублей.
Официальные цифры ЦСУ говорят нам, что производительность всех артелей вместе взятых не превышала 6% от ВВП страны. Казалось бы, это несерьезная доля, но нужно отдать артелям должное — они играли в жизни простых людей гораздо большую роль, чем вся экономка страны с ее тракторным и станковым производством. Артели производили фактически все игрушки, треть трикотажа, посуду и мебель для простых советских людей.
В отсутствие банков артели выступали в качестве ростовщических центров, давая ссуды сельскохозяйственникам и исследовательским бюро. В послевоенное время артели бурно росли: пришедшие с войны устраивались именно туда, потому что работа в артелях позволяла получать быстрый доход, а хорошие работники еще и поощрялись. А в 1956 году «артельщину» запретили.
Дороги и золото
Наиболее известным и интересным примером того времени можно считать деятельность начальника Управления военно-строительных работ №1 Николая Павленко. В Отечественную войну это военизированное подразделение чинило дороги, мосты, госпитали и казармы Калининского фронта. За свою деятельность Павленко поощрялся различными довольствиями, а количество солдат под его управлением возросло до 700 в кратчайшие сроки, за эффективность ему посылали новобранцев.
Николай Павленко
Вместе со своим подразделением Павленко дошел до Берлина и отлично там поживился. В 55-м году его будут судить — выяснится, что начальник УВСР вывез из Германии 30 вагонов военной и гражданской техники. Благодаря этому начальному капиталу он создал артель «Пландорстрой», в которой работали его же сослуживцы. Они строили заводы, дороги и мосты по всей западной части СССР, получая огромное количество заказов.
«В городе Здолбунове (Ровенская область УССР — прим.) воинская часть Павленко строила подъездные пути к восстанавливаемому цементному и кирпичному заводам. Строил он отлично. Приглашал специалистов со стороны, по договорам. Платил наличными в три-четыре раза больше, чем на госпредприятии. Проверять работу приезжал сам. Если найдет недостатки, не уедет, пока их не исправят. После откатки сданного пути выставлял рабочим бесплатно несколько бочек пива и закуску, а машинисту паровоза и его помощнику лично вручал премию здесь же, принародно», — записал следователь, работавший по делу Павленко.
С 1948 года по 1952 «Пландорстрой» заключил 64 договора на общую сумму 38 млн рублей. На фиктивных счетах в Госбанке Павленко на момент ареста держал еще 25 млн рублей, с которых он платил взятки должностным лицам и людям, которые приводили к нему клиентов. Арестован он был, потому что хотел полностью «ассимилироваться» в советской системе: по призыву правительства он закупил работникам облигации государственного займа. Один из работников получил документов на меньшую сумму, чем отдал, и пожаловался в органы.
Павленко судили, как ни странно, не за экономические преступления, взятки и подделку документов, а за антисоветскую деятельность. Несмотря на масштаб экономических преступлений, он мог по ним получить 25 лет лагерей. А за антисоветчину полагался расстрел. Так и вышло.
«Я никогда не ставил целью создание антисоветской организации. Заверяю суд, что Павленко еще может быть полезен», — заявил он в последнем слове.
Артели, конечно же, не умерли. Буквально в том же 1956 году в СССР была основана одна из самых известных старательских артелей «Печора». Ею и еще десятком других руководил Вадим Туманов — самый, пожалуй, известный золотодобытчик Советского Союза. По его собственным словам, его артели преобразовали в кооператив и оставили в покое, потому что стране необходимо было золото, а его предприятия справлялись с этим гораздо эффективнее государственных аналогов — некоторые заводы работают и сейчас.
Туманов (в середине) и Высоцкий (справа)
Хотя сам Туманов до построения своей золотой империи успел даже отсидеть 8 лет в лагерях за всю ту же антисоветскую деятельность. Как он сам утверждает, «за любовь к Есенину». Туманова освободили и реабилитировали после смерти Сталина. Он дружил с Владимиром Высоцким, про его деятельность артист сочинил несколько песен:
Про все писать — не выдержит бумага,
Все — в прошлом, ну а прошлое — былье и трын-трава, —
Не раз нам кости перемыла драга —
В нас, значит, было золото, братва!
Артели вместе с дочерними предприятиями добыли больше 30 тонн золота за 20 лет. В середине 80-х «Печора» была известна всем советским людям. Если все время до этого артели, добывающие для страны золото, не трогали (только добывай), то с появлением у власти Горбачева, секретаря ЦК Лигачева и других высших руководителей Перестройки ими всерьез заинтересовались — захотелось особого контроля над золотом.
С «Печорой» начали публично бороться: Лигачев с трибун кричал, что коммунизм артелями построить нельзя, ему вторил Горбачев и Министерство цветной металлургии в лице его главы Дурасова, а за Туманова вступились Станислав Говорухин и Виктор Илюхин, написавшие разгромные статьи в газеты Союза («Мораль и право», «Литературная газета»). Но «Печору» все равно ликвидировали. Туманову не хватило федерального влияния, всюду рассказывали о страшных условиях работы на заводах, о задержках выплат и прочих вещах. Отчасти это было правдой, но реальность такова, что задержки зарплаты были вызваны отказами сотрудничать с артелью другими кооперативами из-за тех самых слухов.
«Вот обо мне часто говорят – «первый миллионер». Да, я, конечно, зарабатывал много, ведь у нас даже рядовые артельщики за сорок лет, где бы мы ни работали, получали больше секретарей обкомов! И секретари сходили с ума от этого. Никто, конечно, не извинился (за разгром «Печоры» — прим.)», — вспоминал в интервью Туманов в 2015 году.
Артель в психбольнице
Другой феномен 50-х, сохранившийся до Перестройки, шел от самой главной бытовой проблемы Советского Союза — хронического дефицита товаров. Предприимчивые производители дефицитных товаров придумали два пути, оба — нелегальные. Первый предполагал дополнительное производство продукции и последующую продажу «втемную», а во втором случае все делалось наоборот: нелегальные производства встраивались в официальную систему продаж. Тех, кто занимался подобной деятельностью, называли «цеховиками» и «толкачами» соответственно выбранному пути производства и реализации товара.
Пошив одежды
Наиболее известный тандем цеховиков периода расцвета этой деятельности — Шай Шакерман и Борис Ройфман. Они начинали на разных заводах, Ройфман так вообще с конца 40-х переходил с завода на завод, создавая в каждом из них бизнес цеховиков и таким образом сформировав картельную сеть. Все заводы производили текстиль.
В 1957 году Шакерман оказался начальником психоневрологического диспансера в Москве, купив должность за 2000 рублей. Он тайком заказал и установил швейные машины в подвале диспансера и задействовал пациентов для пошива, как ни иронично, одежды для стиляг. Впрочем, его мастерская не брезговала и той одеждой, что олицетворяла «советский образ жизни». Текстиль, естественно, закупали у цехового магната Ройфмана.
В 1962 году Шакерман был арестован по доносу собственных родственников: он с ними поругался на бытовой почве, а те донесли в прокуратуру: рассказали, что Шакерман живет не по средствам. Следствие раскрутило цепочку до всей сети Ройфмана. У него в доме нашли золота и денег в общей сложности на 3,5 млн рублей. Их приговорили к смертной казни.
Иностранный бартер
К быстро меняющимся даже в таком авторитарном государстве, как СССР, вкусам простых людей предприниматели подходили со всем вниманием и даже, возможно, более изощренной деловой хваткой, нежели бизнесмены свободных от государственного регулирования капиталистических стран. Пока молодежь засматривалась на западных одногодок и их яркую и интригующую цветами одежду, активно начали суетиться фарцовщики.
Где еще достанешь все эти джинсовки и яркие футболки, как не у фарцовщиков?
В 59-м году приехавший в СССР экономист Виктор Перло пожаловался, что его всюду донимают какие-то люди, постоянно спрашивающие «Have you something for sale?» Глаза первого зампреда Совета министров СССР Анастаса Микояна, с которым проходила встреча, налились кровью.
После этого МВД обвинили в ненадлежащей работе по борьбе с перекупщиками или фарцовщиками. Их название происходит именно от того вопроса — их называли «форсельщиками».
Волшебным образом в кратчайшие сроки была вскрыта вся сеть торговцев валютой и иностранными вещами на Тверской. Те, кто приставал с вопросом, пытаясь «урвать» что-то у иностранцев, назывались «бегунками». Они получали деньги от «шефов», работавших вместе с «купцами», которые держали целые сети фарцовщического бизнеса.
Одним из таких «купцов» был Ян Рокотов. Он первый создал такую структуру. Его система скупки валюты и товаров приносила просто сногсшибательные плоды. Начав в 1957 году, уже в 1959 он заработал свой первый миллион рублей. Чтобы не быть пойманным самому и отвести от себя подозрения, он время от времени жертвовал собственными работниками, сдавая их милиции.
Но из-за Хрущева, обратившего самое пристальное внимание на эту проблему после замечания от коллег за рубежом, фарцовщикам пришлось забиться в глубокое подполье, а мастодонты рынка поплатились за собственные бизнес-аппетиты. Рокотов был арестован в 1961 году. При обыске у него было обнаружено 1,5 миллиона долларов в разной валюте. Общий оборот сети фарцовщиков Рокотова составил 20 миллионов рублей.
Максимальный срок, который мог грозить Рокотову, составлял 8 лет. Однако Хрущев заставил пересмотреть закон. «Поправки» увеличили срок за экономические преступления до 15 лет, а за валютное мошенничество — до расстрела. Чтобы успеть к показательному суду, закон подписали задним числом. Рокотова и его подельников Файбишенко и Яковлева расстреляли.
Бизнес вопреки
Магазин техники в Ленинграде
Эпоха гласности и Перестройки. Новые формы бизнеса — на этот раз легальные. Власти тяжело давались перемены и инициативность талантливых людей. Трудно было и с Артемом Тарасовым: в 1987 году он открыл свой брачный бизнес и за пять дней заработал 100 тысяч рублей.
Решение открыть брачную контору родилось у Тарасова спонтанно. Кооперативы можно было открывать только при госкорпорациях, хотя они не имели никаких последствий от их деятельности.
«Мне очень интересно, как быстро вас посадят. Поэтому, пожалуйста, вот вам место, можете открывать брачную контору. Делайте что хотите», — сказал директор мастерской «Прогресс», к которой прикрепился Тарасов, его партнеру.
В первые же пять дней к ним пришли 4 тысячи человек. Почему так много? Получить прописку в Москве можно было только женившись. Каждый заплатил всего лишь 25 рублей — 100 тысяч «набежало» легко. Так легко, что их вызвали в Моссовет и закрыли за то, что они плодили фиктивные браки. Тарасова не посадили только потому, что в той мастерской работал сын генпрокурора Москвы. Может, потому директор «Прогресса» был так снисходителен…
Входил человек, ему выдавались анкета, которую не спеша надо заполнить дома, адрес фотографа, потом девочка вела его под руку к кассе, объясняя, что компьютер обязательно подберет мужа или жену. Человек вносил 25 руб. — и дальше, не останавливаясь, как в Мавзолее, выходил через черный ход.
Тарасову уже было все равно, он загорелся новой идеей. В конце 80-х на рынок проникло много иностранной техники, но запчастей для нее было слишком мало. Он решил эту проблему. Предприимчивый бизнесмен нанял нескольких умельцев, приспособивших советские транзисторы под японские радиоприемники и телевизоры: если открыть такое починенное радио, на тебя вываливалась куча проводов в эпоксидной смоле, но все работало!
Тарасов в начале 90-х
Тарасова снова вызвали в суд — кто-то донес, что он ворует зарубежные детали, но заявление действительности не соответствовало, поэтому бизнес не закрыли. А вскоре предприятие расширилось, фирма перешла на закупку компьютеров и программного обеспечения. Его продукты закупали даже в КГБ.
В 1989 году на счету фирмы «Техника» оказалось более 100 миллионов долларов, Тарасов фактически официально был признан самым богатым человеком в СССР, получив зарплату за месяц в 3 млн рублей. Тогда же вышел новый закон, по которому в кассе фирмы должно быть не более 100 рублей. Тарасов просто разделил между своими 2000 работниками зарплатный фонд. Когда его заместитель, будучи членом КПСС, внес партийный взнос в 90 тысяч рублей, страна была несколько потрясена.
«Мы не позволим превращать нашу социалистическую родину в капитализм. Мы этих толстосумов должны призвать к ответственности», — возмутился Горбачев.
Документы признали недействительными и фирму закрыли, а Тарасова снова обвинили в хищениях, на этот раз государственной собственности в особо крупных размерах. И он решился на отчаянный шаг: пришел на телевидение в программу «Взгляд» и рассказал свою историю всей стране.
Тарасов поставил условие: если он сможет доказать, что не виновен, то министр финансов СССР Гостев должен уйти со своего поста, в ином случае они могут расстрелять его хоть на Красной площади. Тарасову, вполне возможно, не удалось бы ничего доказать, но что он точно смог сделать, так это разделить пополам общественное мнение. В ситуации, когда объективная поддержка вдруг начала исходить даже из ЦК (Лигачев и Яковлев), Горбачев не смог пойти против общества. Впрочем, «Технику» тоже закрыли.
Тарасов не был единственным долларовым миллионером в 1989-1990-х годах на излете СССР, но точно был самым заметным. Выделялись своими заработками артисты, дельцы и даже антиквары и коллекционеры (искусствовед Михаил Перченко скупал и продавал иконы по всему атеистическому Союзу и позже стал знаменит).
Деньги делались на всем, на чем только можно. И, что удивительно, порой невероятно и даже неоправданно большие. Кажется, что у советского человека было гораздо больше предпринимательской смекалки, чем в капиталистических странах.