Кому 13 телевизоров Чубайса?

О том, как переночевать в палатке в тридцатиградусный мороз и не заболеть, о медитации длиной в месяц, о любви к Карелии и о том, можно ли открыть мир, работая в офисе, мы поговорили с путешественником и профессиональным фотографом Иваном Дементиевским.

— Иван, тебя, кажется, хлебом не корми, а дай условия поэкстремальнее: если горы, то самые высокие, если морозы — то не ниже тридцати.

— О мире я рассказываю через фотографии, поэтому для меня всегда важна визуализация, а условия — это уж как повезет. Например, однажды мы с другом решили отправиться на зимние каникулы в Таганай. Новый год встретили в поезде Москва — Караганда, а второго января, когда вышли из вагона, на улице было около минус двадцати пяти градусов. До таганайских туристических домиков мы в тот день дойти не успели (начало быстро темнеть), поэтому палатку пришлось ставить прямо на снегу.

— Каково это — спать в спальнике, когда за бортом минус тридцать?

— Красиво. Ночью просыпаешься, включаешь фонарик, а кристаллики, которыми из-за дыхания оказываются усыпаны все стены и «потолок» палатки, переливаются тысячами алмазов. Главное — не касаться стен, когда одеваешься, потому что «алмазы» попадают за шиворот, а это очень бодрит. Другая проблема — ботинки, которые нужно либо в спальник с собой класть (и тогда утром, несмотря на то что они мокрые, их все-таки можно будет надеть), либо ставить рядом, но в этом случае они будут напоминать, скорее, колодки, а не обувь.

— То есть существуют спальники, способные выдержать такой холод?

— Конечно. Есть спальники, которые и куда больший минус выдерживают. Хотелось бы опробовать один из них в минус пятьдесят, но у нас таких холодов нет, а ехать в Якутию только ради того, чтобы проверить спальник, как-то глупо. Но при случае — непременно.

— А ты когда-нибудь простывал вообще?

— Это как себя настроишь. Организм мобилизуется. Всегда. И ты можешь больше, чем ты думаешь. Всегда. В моей жизни было несколько путешествий, из которых я должен был вернуться насквозь больным, но этого не происходило. Почему? Все дело в настрое и в адреналине, который вырабатывается с бешеной силой.

Иван Дементиевский. Фото из личного архива

— То есть комфорт в путешествиях для тебя значения не имеет? Настоящее приключение всегда должно быть преодолением?

— Лечь на песочек и лежать — это не приключение.

— Ты на пляже когда-нибудь отдыхал?

— Отдыхал. В детстве с родителями. Смотрел, как отчим читает газету, пока мы купаемся, и думал, как же скучно он живет (улыбается). А приключений все-таки хочется: один раз живем.

— И какими они должны быть?

— Мне не нравится слово «должны». Кто сказал, как должно быть? У всех по-разному. Лично мне необходимо, чтобы была интересная история, которую можно придумать и реализовать.

Республика Саха (Якутия). Фото: Иван Дементиевский

— Твой блог встречает читателей словами о том, что критерием истины является опыт. Как, на твой взгляд, опыт путешествий изменил людей?

— Конечно, он существенно расширил горизонты человека. И я сейчас не о тех, кто «путешествует» по маршруту «аэропорт — отель — аэропорт». Меняется отношение ко многим вещам, с людьми начинаешь по-другому общаться.

— У тебя никогда не было ощущения, что в какой-то момент все поездки сливаются в одну и уже трудно понять, где начинается одна и заканчивается другая? И вообще, как получается, что путешествия, от которых не ждешь ничего особенного, зачастую выходят самыми яркими, а те, на которые возлагаешь большие надежды, наоборот, разочаровывают?

— Именно так у меня получилось с Дивногорьем. Во-первых и в-главных, не надо завышать своих ожиданий. В путешествии ты прежде всего запоминаешь эмоции и состояния, которые проживаешь. Поэтому не понимаю, что можно запомнить из путешествия на автобусе по Золотому кольцу, в котором экскурсовод то и дело говорит: «Посмотрите направо, посмотрите налево»?

Республика Саха (Якутия). Фото: Иван Дементиевский

— То есть любое путешествие должно быть организовано самостоятельно?

— Необязательно. Организаторы поездки должны знать, как создать атмосферу. Показательный пример — поездка в Грузию несколько лет назад по приглашению компании «Боржоми». На заводе мы провели всего несколько часов, а все остальное время путешествовали по стране на микроавтобусе, укомплектованном вином и гитарой… Или другой пример. Группа приезжает в небольшой отель с разными категориями номеров. Но ключ сразу не дают, предлагая вместо этого наугад выбрать любой номер, а уж каким он окажется — стандартным или категории «люкс» — зависит только от удачи. Вот такие вещи запоминаются.

— Одна из многочисленных проблем российского туризма в этом и заключается: не можем мы интересно территории продвигать.

— Скорее, не умеем. Взять к примеру Камчатку. Региону грех жаловаться: вулканы в дополнительной рекламе не нуждаются. И даже несмотря на то, что инфраструктура там находится в зачаточном состоянии, люди все равно туда едут. А есть, например, Дарвинский заповедник в Вологодской области. Там домики построили, все красиво, егерей, если надо, выделяют и работать у людей желание есть, но от пейзажей тамошних ничего грандиозного ждать не приходится. Или смотришь, например, на финнов, которые на ровном месте строят большой и комфортабельный комплекс, откуда можно наблюдать за северным сиянием, и — хлоп! — на топовые даты мест уже нет.

— У нас вообще есть шанс этому научиться?

— Шанс есть всегда. С одной стороны, можно пенять на руководство и наших чиновников, с другой — если у человека есть деньги и, что особенно важно, неиссякаемый энтузиазм, то все получится. Сейчас мы отстаем от Европы в этом смысле лет на пятнадцать-двадцать, но я уверен, что потихоньку и у нас будут появляться достойные объекты, способные привлечь туристов.

— Давай про твою любимую Карелию. Это была любовь с первого взгляда?

— Я бы так не сказал. Первая поездка в Карелию пришлась на 1997 год. Мои друзья тогда увлекались водными походами, я же вообще не представлял себе, что это такое. Но в итоге на уговоры поддался. Мы сошли с поезда (не сошли даже, а спрыгнули на насыпь) в настоящей карельской глухомани на станции Боярская, немного не доезжая до полярного круга. Впереди была канава, а дальше, метров через пятьдесят — озеро. Путь к нему нам преграждал старый состав, который, к слову, ржавеет там до сих пор. То пролезая под ним, то протискиваясь между вагонами, мы начали таскать рюкзаки. Потом, все в солидоле, стали надувать самодельный катамаран. Ртом. Кто знает, что это такое, тот поймет. Когда минут пять надуваешь и почти теряешь сознание из-за объема баллонов. И комары еще налетели! Я-то думал, что в армии комаров «наелся» (Иван служил на Урале, недалеко от Сыктывкара — прим. авт.), но карельские оказались настоящими зверюгами. И вот тогда я подумал, что пора брать билеты домой.

— Взял?

— Нет, конечно. Помню, устроили первую баню, которая в водном походе представляет собой самодельную конструкцию из полиэтилена, палок и находящегося внутри костра. Париться я тогда не пошел. Еще, помню, подумал: «Бред какой-то». А потом смотрю с утра на довольные лица своих друзей и думаю: «Наверное, они знают что-то, чего не знаю я». В следующую баню я уже залез, и это было нереально круто: осознавать, что вокруг тебя на десятки километров нет вообще никакого жилья, а ты из подручных средств делаешь баню и потом в ней паришься. По-настоящему так. Это все перевернуло.