Заслуженный артист РФ Анатолий Белый безумно востребован. Нарасхват у кино- и театральных режиссёров (Серебренников, Митта, Мороз, Эшпай, Попогребский и др.). Такое впечатление, что снимается ежечасно и ежеминутно, непостижимым образом находя время для пространных интервью.
Сейчас об интервью, собственно. В роли интервьюеров Белый предпочитает журналисток либеральных ресурсов. И вот я опять и опять в текущем году натыкаюсь на его рассуждения, где ярко искрится стержневая мысль актёра Белого, болевая точка, центральная тема его фокусировки — о
«генетическом русском холопстве и рабстве».
То в студии «Эха Москвы» он делится с Ксенией Лариной (тогда ещё не сбежавшей от кровавого режима) тяжкими думами о «главной проблеме России, состоящей в глобальном неуважении человека человеком, мы это имеем сейчас уже в процветающей форме, эта неценность жизни, личности человека», повторяя многократно, что «корень в несвободе нашей, испокон веков у нас холопство и рабство, холопство и рабство, холопство и рабство. У нас свободного человека и не взращено».
То в студии «Дождя» — пару недель назад — он вновь формулирует в беседе с «дождливым» шефом Натальей Синдеевой свой тезис №1: «Холопство в нас заряжено генетически, самое грустное в этой истории для меня, что человек как таковой в России не меняется в сторону свободы».
Обрамлены речи о «вечном русском холопстве» непременными «мы», «нас», «наше», «я»… Переживающий субъект, остро чувствующий, совестливый.
Позвольте! Ни капли антисемитизма, но актёр Белый — чистокровный еврей. Прибыл к нам Толик Вайсман (а числится он официально именно Вайсманом) из местечка Брацлав, родины брацлавского хасидизма в Винницкой области Украины. Сам, в тех же интервью, бравирует происхождением и чётко заявленной инаковостью: «Вы знаете, Ксения, я никогда себя не ощущал большинством, начнём с этого. Начнём с национальности. Я никогда себя не ощущал большинством, со средней школы. Я только держусь за своих». Обе жены — еврейки (покойная актриса Марина Голуб и модный дизайнер Инесса Москвичёва), дети «учатся в еврейской школе. И там всё хорошо. Там всё хорошо. И как раз с чувством внутренней свободы там очень всё хорошо. И защита, и какая-то уютная домашнесть. И в этом смысле там как раз нет давления. Если бы там вдруг началось что-то… Но там, в еврейской школе, не начнётся. Там единозавры, однозначно. Они попали к своим».
Законный вопрос, риторический, можно сказать. Не пора ли озабоченным «генетическим русским холопством и рабством» обратно в Брацлавщину и прочую Бердичевщину? В Тель-Авивщину, Нью-Йоркщину, да куда угодно — прочь от переживаний за «холопство» вкупе с «рабством», «неуважением» и «несвободой». Ведь в окружающей актёра Белого (Вайсмана) российской действительности «всё, конечно, печально. Печально, потому что такого не может быть. Тем не менее оно существует. Значит, приходится жить вот в таких условиях. Мы ждём выдавливания цветных красок из нашего искусства. Конечно, это всё печально, печально, очень печально» («Эхо Москвы», июль).
Ох, стандартная еврейская грусть. Миллионные гонорары, престижные премии, уютный мирок для своих «с чувством внутренней свободы». И «приходится жить вот в таких условиях», печалиться и мучаться — за счёт «холопского» большинства…
