Учителя Звериноголовской школы, решившиеся на забастовку
Учитель истории и естествознания Звериноголовской школы Курганской области 45-летний Владимир Кочеулов живет практически как олигарх. У него новый просторный двухэтажный дом, электрокотел, все удобства внутри, а не на улице, как у большинства деревенских. В шкафу много хорошей одежды, на столе нет проблем с едой. У него даже иномарка есть, не мерседес, конечно, но по здешним дорогам-буеракам, которые асфальта не видели уже много лет, «кореец» вполне себе проходит и нигде не застревает.
Его ученики лучше всех в районе сдают ЕГЭ и иногда выигрывают олимпиады. У Кочеулова 25-летний стаж работы учителем, 25 часов нагрузки в неделю (это полторы ставки) и зарплата 17 тысяч рублей, после вычета налогов на руках остается 14 700, вот и расчетный лист, если не верите.
Расчетный листок историка Кочеулова
Все, что у него есть, он заработал не учительским трудом, а летними подработками, когда по всему району латал и клал новые крыши, чинил котлы, стиральные машины и прочую технику. Руками он может все, все в округе это знают и чуть что вызывают «историка», Кочеулов никогда не отказывает.
У учителя физики и информатики Марии Хариной, которая считается молодым специалистом и работает в школе четвертый год, при нагрузке 21 час в неделю зарплата получается 12 тысяч.
– Когда я устраивалась в школу, у меня была зарплата 15 тысяч и нагрузка в 19 часов, мы постоянно перерабатываем, практически живем в школе, и все это, считай, бесплатно, – говорит она тихим голосом.
У Хариной двое маленьких детей, никаких подработок у нее нет.
– Да вы что, какое репетиторство, мы же в селе живем, нас тут никто не поймет, если мы вдруг заикнемся о репетиторстве, да и директор голову отвернет, это просто невозможно! У нас норма – тянет ученик, не тянет, делает домашку или забил на все, а ты сиди с ним и занимайся в школе, хотя твой рабочий день уже кончился. Да и с кого тут можно взять, сами посудите? Родители у подавляющего числа учеников или малообеспеченные, или безработные, – разводит она руками.
Когда после педвуза Харина поехала работать в сельскую школу, ей обещали подъемные от области как молодому специалисту (их дали) и еще три года доплачивать к зарплате – и вот этих выплат не было ни разу. А теперь ей вообще не положено ничего. Она не приглашает к себе в гости – Кочеуров говорит, что молодым женщинам-учителям просто стыдно за ту бедность, в которой они живут.
Учитель истории Владимир Кочеулов
«Им кофточку хотя бы раз в год хочется новую, туфельки там, в театр сходить хоть иногда бы, а что у нас? Маше иногда на элементарное не хватает, не на что купить детям продукты, ходят голодные, а мать в это время в школе с чужими детьми с утра до ночи пропадает. Это разве нормальная жизнь?» – возмущается историк.
– Вы напишите как есть: я полностью разочаровалась в профессии учителя и готова работать где угодно, только не в школе, при нашей нагрузке и копеечной зарплате. Да, я уйду из школы, как только найду что-нибудь получше, потому что больше так не могу, – едва не плачет молодая учительница.
До Кургана – ближайшего большого города – здесь три часа на автобусе, 350 рублей за билет в один конец. В городе педагоги бывают редко: с такими зарплатами не наездишься, да и смысл приезжать, если тратить нечего? В самом райцентре, где живет чуть больше четырех тысяч человек, есть районная больница, правда, многих специалистов там нет, на консультацию приходится ехать в другой поселок за 90 км (но там тоже не все специалисты) или в Курган. Уйдет разочарованная в профессии Харина из школы, и потеряют от этого только дети. Хотя в этом году, по данным областного департамента образования, в сельские школы на работу устроились 108 новых педагогов, еще 346 позиций остаются вакантными. В областных школах катастрофически не хватает учителей математики, физики, начальных классов, и чем их туда могут заманить – вообще непонятно.
На 1 сентября 2017 года сельские учителя области получили от властей и вовсе шикарный «подарок» – у них отняли льготы на оплату света и отопления, заменив единой компенсацией в 1200 рублей. Собравшись по случаю Дня знаний в курганском зале Федерации профсоюзов, около 200 педагогов со всей области отказались принимать «циничные в высшей степени поздравления властей», заявив, что те сделали все, «чтобы развалить сельскую школу». Льгот лишили не только учителей, но и ветеранов, отдавших школе по несколько десятков лет.
76-летняя Надежда Кандакова в Звериноголовской школе отработала учителем истории 36 лет. А до этого преподавала в вечерней школе, учила в школе глухих – в советское время была тут и такая, детишек привозили со всего района. Надежду Васильевну недавно выписали из больницы, где ей сделали очередную операцию на коленях. Без костылей она передвигаться не может, на улицу практически не выходит. В позапрошлом году она заплатила, чтобы ей поставили электрокотел. Ноги уже тогда болели, каждый раз ходить за дровами сил уже не было.
76-летняя Надежда Кандалова проработала в школе всю жизнь
– Решила, бабка, что хоть на старости лет как человек поживу, чтобы в тепле да без дров этих, эх… – Надежда Васильевна гладит кошку, которая не сходит с оперированного колена. – Понимаете, оплата света и тепла это святое, это же был ленинский указ 1922 года, каждый сельский учитель всегда знал, что в любой ситуации ему дадут свет и дрова, мы при советской власти горя с этим не знали. В 90-е годы, правда, вообще ничего не выплачивали, но тогда у меня еще муж был жив, как-то вдвоем выкручивались. Но вообще учитель на селе это всегда была особая когорта людей, очень уважаемых людей.
Раньше дрова готовыми привозили, уже наколотыми, в виде аккуратных чурок. Бери да кидай в печку. Потом стали привозить целыми поленьями.
– Радуйтесь, что хоть такие дали, сказали нам. Ну мы-то что, мы и радуемся, – иронизирует бывшая учительница. – Знаете, эта нынешняя компенсация в 1200 рублей – хорошая мина при плохой игре, потому что фактически у нас отняли деньги, а кинули нам копеечку, которая ничем не помогает.
Надежда Васильевна в целом на жизнь не жалуется, пенсия у нее с учетом инвалидности 15 тысяч рублей, это очень много, говорит она, у остальных учителей-пенсионеров в Зверинке (так с любовью местные называют свое село) она 8 тысяч. Бюджет тоже подсчитать легко: в морозы на электричество уходит у нее тысяч пять, эта зима будет холодной, на дворе вечером уже сейчас минус 30. Плюс раньше оплачивали свет, это еще около тысячи. Теперь на все про все дают 1200.
– Я-то проживу, а вот как остальные будут, просто не представляю, есть-то им на что? – спрашивает она. – Чтобы отопить дом в 60 квадратных метров на зиму, нужно три машины дров, машина в среднем стоит восемь тысяч рублей, то есть просто за чурки нужно выложить все, что у тебя есть.
Учителя в Зверинке долго изучали свои зарплатные «квитки», сравнивали их с квитками трех- и двухлетней давности и концы с концами у них никак не сходились. Раньше каждый месяц им выплачивали так называемые «стимулирующие», в среднем на каждого получалось 3–5 тысяч. Выиграли дети школьную олимпиаду – учителю один балл дали, выиграли районную – уже два балла, областную – три. За участие в патриотических конкурсах тоже баллами доплачивали, хорошо ученики сдали ЕГЭ – учитель молодец, получите свои баллы. Потом баллы суммировали, делили присланную «стимулирующую» сумму на всех и таким образом у каждого балла была своя цена. В местной газете писали, что стимулирующие в области составляют 30 процентов от всех доходов учителя. Так вот, подсчитав все, учителя в Зверинке поняли, что как раз стимулирующих их и лишили, поскольку последние два года их практически не выплачивали. В прошлом году дали три раза, в этом – только в августе, на всю школу пришло 150 тысяч рублей, из которых, например, учительнице физики Марии Хариной досталась тогда аж целая тысяча.
– Я сначала со всеми учителями переговорил, спросил, как жить-то будем? И решили мы все делать по закону, по Трудовому кодексу, который разрешает нам в соответствии со ст.410 участвовать в забастовке, – рассказывает историк Кочеулов.
Учителя провели собрание, составили протокол, выбрали забастовочный комитет и заявили о своих требованиях: работодатель должен полностью погасить задолженность по заработной плате (стимулирующую часть) за 2016–2017 годы, с декабря 2017-го выплачивать стимулирующие ежемесячно, пересчитать отпускные. Под этими пунктами подписались 39 учителей из 42, работающих в Звериноголовской средней школе имени дважды Героя Советского Союза Г.П. Кравченко. Подавляющее большинство из них – вдовы или разведенки, которые в одиночку растят детей.
Под письмом о забастовке подписались 39 учителей
Документы они направили не только директору и местным властям, но и Путину, в администрацию президента. Заодно записали видеообращение. Директор школы Татьяна Аргинбаева на жалобу в Москву отреагировала немедленно: написала докладную на Кочеулова, обвинив его в том, что он разгласил персональные данные учителей. Часть педагогов, не выдержав давления, оказались на больничном.
Жалоба в Москву и интервью разгневанных учителей в прессе сделали свое дело – в школу приехали и областные чиновники, и Следственный комитет. Заболевшие учителя, конечно, тоже туда пришли, чтобы дать показания. На что директор школы Аргинбаева снова отреагировала быстро: отправив бумагу главврачу больницы, что педагоги нарушают больничный режим, примите меры.
Проведенная проверка показала, что область вовремя и в полном объеме переводила все деньги в районный бюджет, но тут с ним мудрили местные власти. Оказалось, что стимулирующие учителям не выплачивали, потому что из этих денег платили зарплату техничкам и уборщицам, тоже работающим в школе (зарплату которым с января 2017 года должны были выплачивать из районного бюджета). И в отчетах получалась радужная картина – сельские учителя, в соответствии с майскими указами президента, якобы получали 22,5 тысяч рублей, то есть среднюю по области зарплату. А в реальности перебивались с хлеба на воду. Скандал, выйдя на федеральный уровень, лишь набирал оборот. Разговаривать с учителями-забастовщиками в Зверинку выехал губернатор Курганской области Алексей Кокорин. Сами учителя о высоком госте узнали лишь на шестом уроке. И сразу в школу потянулись делегации из ближайших сельских школ.
Сразу как входишь в школу, видишь портрет молодого Путина
Слева от входа в школу – потрет молодого Владимира Путина и несколько гербов. Техничка моет пол, дети уже закончили учебу и одеваются, чтобы идти домой. Дорогу преграждает вахтер, который тут же вызывает директора. Татьяна Аргинбаева долго изучает редакционное удостоверение и говорит, что не может пустить в школу, потому что это «режимный объект». «У нас тут граница рядом (в 7 км от Зверинки находится пограничный пункт с Казахстаном. – РС), разве вы не знаете? – строго спрашивает директор. – Я вам ничего комментировать не буду, никакого конфликта у нас нет, все тихо-спокойно. Насчет интервью с учителями пишите письменное заявление на мое имя, но я сомневаюсь, что они захотят с вами общаться».
Получив заявление, директор Аргинбаева удаляется наверх и возвращается минут через 15. «Ну вот, я была права, – как бы с сочувствием сообщает она. – Никто не хочет, зря вы приехали аж из самой Москвы. Но знаете, я попробую их уговорить, приезжайте завтра, часов в 15, может, кто-то и захочет, но и я не гарантирую».
– Хорошо, тогда я хочу пройти в школу, чтобы присутствовать за встрече губернатора с учителями, он уже выехал сюда из Кургана.
– Что вы, это просто невозможно, встреча закрытая, списки тех, кто будет присутствовать, давно составлены, я к ним отношения не имею, идите к главе района, может, он разрешит, – сообщает Аргинбаева.
Глава района Михаил Шейгец тоже не настроен на беседу – с минуты на минуту прибудет губернатор.
– Напишите, что я не стал с вами разговаривать, ничего про списки не знаю, – неохотно бурчит он, нервно прогуливаясь по кабинету. Наконец садится в кресло. – Нет в районе денег, нет! Откуда им взяться – производств тут вообще никаких нет, несколько фермеров на всю округу да магазины, где народ работает. Вот что эти «физики» платят, то и имеем в казне. Наша область нищая, дотационная, район такой же. Средняя зарплата по району 16 тысяч рублей.
По словам учителя Кочеулова, он учит детей гастарбайтеров. «Я говорю детям: поднимите руки, у кого родители на заработках? Поднимают почти все, если есть отцы, то они на север уехали, в Тюмень, в Ханты-Мансийск. Но это вовсе не значит, что домой они с деньгами вернутся, – поясняет историк. – Многие работают на честном слове, по закону их оформлять не хотят, а потом, через несколько месяцев просто кидают, дают на руки тысяч по 15 за месяц и вперед, езжай в родную деревню. Жалуйся, не жалуйся, а толку ноль».
Глава района Шейгец говорит, что это неправильно, что учителя при такой нагрузке так мало получают, но это вопросы не к нему, а к системе распределения денег, к тому, кто придумал все эти стимулирующие. На самом деле эти вопросы и к нему тоже – ведь если бы стимулирующие, которые область регулярно присылала в район, отдавали учителям, то и никакого бунта не было бы. Областные власти обещали провести в районе аудит и наказать виновных, уже уволили экономиста районного отдела образования.
Из динамика неслась бодрая песенка в тему: «Дорогие наши руководители, нам зарплату поднять не хотите ли?»
В пресс-службе губернатора Курганской области очень удивились, что встреча с ним «закрытая» и что есть какие-то особенные списки. Видимо, сразу после этого последовал звонок директору школу, потому что на входе дорогу больше никто не преграждал, никаких списков тоже не оказалось. Педагоги, собравшиеся в учительской, в один голос сказали, что их насчет интервью с журналистом Радио Свобода никто не спрашивал, хотя они никуда из школы не уходили. Все пошли в актовый зал, где из динамика неслась бодрая песенка в тему: «Дорогие наши руководители, нам зарплату поднять не хотите ли?», губернатор задерживался.
В актовом зале в ожидании губернатора
– У меня высшее образование, самая высокая категория, педстаж больше 20 лет и зарплата 20 тысяч, – говорит мать троих детей Ольга Кряжева, которая входит в забастовочный комитет. – Нагрузка у меня 24 часа в неделю, классное руководство, работа с одаренными детьми – и все это для того, чтобы просто выжить. А если бы я работала только на ставку, то получала бы 14 тысяч. Я целый день в школе, мне что – здесь умереть? Я эти вопросы начальству задавала, следователю задавала. А мне в ответ: вы берете нагрузку сами, в силу своего здоровья и возможностей. Они правда не понимают, что мы ее берем для того, чтобы просто выжить? Я в этой школе с 2001 года, что бы ни говорили, но качество образования падает, потому что с такой нагрузкой на учителей ничего хорошего быть не может.
Гульмира Утигенова, которая работает в звериноголовской школе 10 лет и тоже входит в забастовочный комитет, отлично помнит 2015 год, когда со стимулирующими получала 22 тысячи рублей.
– Мы что – свою зарплату должны теперь через бунт получать, что ли? У меня каждый год выпускные классы, со всеми детьми занимаюсь дополнительно, сдают они хорошо, а нас в ответ лишают всяких мер социальной поддержки. Я не знала, смеяться или плакать, но у нас ведь всерьез обсуждали, что надо учителям нарезать делянки, чтобы мы, как в войну, сами ходили за сухостоем и валежником. Я вот дровами дом топлю, у меня двое детей, разведенка, домой прихожу поздно вечером с кучей тетрадок. И что – мне после этого еще и в лес за дровами? А нас еще совестят при этом. Начальник управления образования Курганской области Наталья Бобкова так и сказала: «Вы что – пришли в школу работать за дрова? Вы же учителя, где ваша совесть?»
Появившийся губернатор Курганской области Алексей Кокорин говорит, что внимательно изучил все отчеты своих подчиненных, но все равно решил поговорить, чтобы самому во всем разобраться. По его данным, свои обязательства перед районом область выполнила в полном объеме, перечислив 85 млн 300 тысяч рублей, и это больше, чем в прошлом году. Нагрузка на учителей в школах района в среднем составляет 18 часов (по другим районам 24–25).
Губернатор Курганской области Алексей Кокорин на встрече с учителями
– Технический персонал еще 1 января должны были вывести из штата школ, но это поручение до сих пор не выполнено. Я считаю, что все стимулирующие выплаты педагогам должны распределяться абсолютно прозрачно, а технический персонал должен получать зарплату из местного бюджета, но никак не за счет учителей. Если денег в местном бюджете на это нет, почему они нам об этом не сообщили, чтобы мы вместе решали эту проблему? Выделяемые деньги распределялись неправильно, мы с этим разберемся, обещаю. Что касается так называемых льгот… – по залу пронесся тяжелый протяжный вдох. – Я сам долго настаивал, чтобы Минфин провел у нас полный аудит, чтобы у нас была ясная картина происходящего. У нас по сельским учителям компенсация за ЖКХ колебалась от 720 рублей до 16 тысяч в месяц, оплачивали всем, никаких нормативов не было. Преподаватели ставили котел, счетчики крутились… (да нет тут ни у кого таких дворцов, чтобы такие счета были! – снова пронеслось по залу). Раньше коммунальные платежи входили в фонд заработной платы, вам должны были это объяснить, поэтому и получалось, что средние по области цифры выдерживались, а майские указы выполнялись. На сокращении социальных расходов настаивала Москва, мы дольше всех сопротивлялись, мы были последними из 17 субъектов, кто подписал это, иначе нас бы вообще лишили дотаций. На компенсации в 1200 рублей тоже настаивал Минфин, мы согласились, взамен нам дадут практически беспроцентный кредит, чтобы мы могли рассчитаться по коммерческим кредитам, взятым под 15–20%.
Напоследок губернатор пообещал перевести в район 2,7 млн рублей, чтобы местные власти смогли вовремя закрыть финансовый год и рассчитаться с бюджетниками. За декабрь в школу уже перевели 400 тысяч рублей «стимулирующих», в среднем учителя получат по 3–5 тысяч, правда, четкого ответа на вопрос, это разовая акция или теперь так будет каждый месяц, не последовало.
– Знаете, я вхожу в забастовочный комитет, хотя сама уже пенсионерка, но все равно веду в школе уроки, – рассказала губернатору Кокорину Надежда Колова. – Мы ведь не от хорошей жизни на такое решились, но наше руководство не то что нас не поддержало, наоборот – на нас давят всеми возможными способами, я после таких вот бесед оказалась в больнице с гипертоническим кризом. Когда мне стало получше, меня выписали домой, я пришла в школу, чтобы исполнить свой гражданский долг и дать показания следователям. А что в ответ? В ответ в адрес главврача пришла бумага, что я нарушила больничный режим и меня надо лишить больничного…
Надежда Колова пожаловалась губернатору на давление со стороны работников образования
– Это, конечно, безобразие, недопустимо, что конфликтная ситуация тянется уже столько времени, а те люди, которые за нее несут ответственность, лишь отстаивают свои интересы, тем самым усугубляя ее, – тут же возмутился Кокорин. – Не должно быть никакого ущемления прав тех, кто пожаловался. Наоборот, вас надо поощрять за то, что отстаиваете свои права. Я благодарен вам, что вы подняли эту тему, мы разберемся с вашими зарплатами, обещаю.
После встречи с губернатором народ выходил успокоенный и воодушевленный. Все почему-то решили, что эти 2,7 млн рублей, которые дадут району, пойдут на погашение ранее не платившихся стимулирующих, учителя между собой обсуждали, кого избрать в комиссию и какое написать положение, чтобы более справедливо компенсировались переработки. Но оказалось, что этими деньгами заткнут другие районные дыры. Впрочем, в области обещали подумать, как решить вопрос со стимулирующими, намекнув, что скорее всего, это получится.
Работа учителей «за идею» – совсем не ноу-хау Курганской области и Звериноголовской сельской школы. На сайте педсовет.ру два месяца проводили большое исследование, чтобы выяснить, какую работу выполняют учителя, не получая за это положенные доплаты. На вопросы ответили больше тысячи педагогов по всей стране. Подготовка детей к олимпиадам и конкурсам не оплачивается в 74,9% случаев, работа с отстающими, пропустившими по болезни, – в 83,2%, замены других учителей – 31%, проверка тетрадей 20% и т. д.
Надежда Михайловна Колова, что пожаловалась губернатору Кокорину на давление, говорит, что работает в школе последний год и «больше туда ни ногой». В ее доме с печным отоплением очень холодно, «часа через два получше станет», добавляет она. Она достает из шкафа еще одно одеяло и подушки, чтобы положить их на ноги. «Еще вот кошек своих позову и наконец согреемся, – говорит она. – Ничего, как-нибудь перезимуем, как-нибудь проживем».