Подполковник 9-го управления КГБ СССР Сергей Голосов: «Тогда сработала интуиция. Только спустя много лет выяснилось, что Хосе Ренсали был завербован американской разведкой.
Он и ушёл на Запад через Финляндию»
Газета «Совершенно секретно» продолжает публикацию бесед с ветераном 9-го управления КГБ СССР Сергеем Яковлевичем Голосовым. Он в течение многих лет работал в подразделении, которое занималось личной охраной советских и иностранных государственных лидеров. Во многом его специализацию определили не только чисто профессиональные и физические качества (он мастер спорта СССР и 30-кратный чемпион «девятки» по борьбе самбо), но и то, что он хорошо владеет испанским языком. Мы уже познакомили читателей с рассказами подполковника Голосова о работе с Фиделем Кастро («Совершенно секретно», №8/397, август 2017) и Луисом Корваланом(№9/398, сентябрь 2017). Герой сегодняшней публикации – действующий глава Кубы, который играет заметную роль в сегодняшнем мире, – Рауль Модесто Кастро Рус. С младшим братом Фиделя Кастро Раулем Сергей Голосов работал более 10 лет, причём встречался с ним не только во время визитов в СССР, но и на Кубе, в Эфиопии и Анголе.
Рауль Кастро – прекрасный стрелок
НАШИ САНКЦИИ – МЕЛОЧЬ ПО СРАВНЕНИЮ С КУБИНСКИМИ
– Сергей Яковлевич, вы много лет работали с кубинскими лидерами, доверительно общались с ними. В чём, по-вашему, секрет их стойкости и стабильности?
– В первую очередь в том, что они 60 лет не изменяют своим идеалам и опираются на широкую поддержку народа. А уже во вторую – в личных качествах настоящих государственных мужей, способных даже при отнюдь не тепличных условиях не просто удерживать власть, но и постепенно, без эксцессов изменять систему в соответствии с требованиями современной жизни.
40 лет назад мы встречали Рауля Кастро на Северном Кавказе. У нас была большая командировка – Архыз, Домбай. Мы даже прошли пешком через перевал до Сухуми. Во время этого перехода я разговорился с заведующим сектором Кубы в аппарате ЦК КПСС Олегом Тихоновичем Дарусенковым. То ли по тогдашней наивности, то ли по доверию я задал вопрос, который сегодня задавать бы не стал. Спросил его, насколько прочна советско-кубинская дружба. И он мне тогда ответил: «Пока существуют Фидель и Рауль с кубинской стороны, никаких изменений не будет». Его слова были пророческими. Они остались верными своим обещаниям, в отличие от нас. Мы 25 лет назад бросили Кубу. В первую очередь это нанесло урон военной мощи Российской Федерации.
– А почему мы их оставили? По деньгам не потянули? Или чисто политически – хотели дружить с Америкой, сбрасывать балласт?..
– Я думаю, что причина была скорее политической. Окончательно вывод всех наших позиций был уже в 2002 году. Конечно, нам Куба обходилась дорого, но с учётом нынешней международной обстановки она как союзник нам очень бы пригодилась. Я не работаю с кубинскими лидерами с 1983 года, с тех пор как я перешёл в разведку. Но моё отношение к Кубе и её лидерам вызывает у меня ещё большее уважение и любовь. К обоим лидерам: Фиделю и Раулю. Конечно, Фидель был главным в одних временных рамках, Рауль – в других. Но то, что сейчас делает Куба, – это вещь особенная. Стойкость Кубы по отношению к Америке должна бы многим раскрыть глаза. США пытались много лет их согнуть, а сейчас пытаются прогнуть нас – санкциями, запретами, недружественными действиями разного рода. Но американские санкции и санкции их союзников по отношению к России – это детские игры по сравнению с кубинскими. Нас нельзя блокировать ни экономически, ни политически. А Куба десятилетиями жила в условиях почти полной изоляции. И выстояла.
– Сейчас какие-то подвижки в отношениях Кубы и США всё-таки есть…
– Но эти подвижки продиктованы не давлением, не санкциями, а временем. И они взаимны. Американцы поняли, что сломать через колено Кубу они не смогли. И сегодня вынуждены строить мирные отношения. В обозримом будущем не сломят США и Корею. Нас тоже сейчас пытаются давить. Я думаю, что для нас у них силёнок маловато.
– Но ведь наша страна несколько лет заигрывала с США, причём в ущерб собственной безопасности…
– Было время, когда в непосредственной близости от политического руководства у нас были люди, которые призывали делать то, что посоветуют американцы. Но если бы все эти позиции воплотились в жизнь, то, возможно, мы, а скорее группа людей, причастная к «американизации», выиграла бы в материальном смысле, повысился бы уровень жизни, но суверенитет наш пострадал бы, причём необратимо. И не только суверенитет. У каждого народа есть своя гордость. Да, кубинцы сейчас живут не лучше всех, скажем так, небогато. Раньше было ещё сложнее. Но они не дрогнули.
За что я ценю Рауля сегодня? За то, что он, сохраняя верность основным принципам Кубинской революции, проявляет политическую гибкость и действует не под давлением эмоций, как, скажем, Трамп, а в рамках разумного и взвешенного подхода, выработанного десятилетиями. Его имя можно вписывать золотыми буквами в книгу истории хотя бы за то, что именно благодаря ему состоялась встреча Папы Римского Франциска и Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Или за то, что он поддерживает жизнеспособность Боливарианского альянса для народов нашей Америки. Политика этого союза 11 государств – развивать отношения без окриков со стороны североамериканцев.
Нужно отметить и то, что восстановились дипломатические отношения с США. Конечно, американский президент пытался похлопать Рауля по плечу – не получилось. Рауль понимает, что цель США – вернуть отношения в прежнее, дореволюционное русло. Но этого уже не будет. А позитивные изменения налицо. Стали граждане ездить туда-сюда, туризм развивается, торговля началась. Но все эти движения с кубинской стороны очень осторожны и дозированы. Именно таких подходов и требует нынешняя международная ситуация.
Чаепитие в ночь после успешного полёта первого кубинского космонавта
«СЕЙЧАС Я ПОБУДУ, ПОТОМ РАУЛЬ. А ПОТОМ ПРИДУТ НОВЫЕ ЛЮДИ»
– Когда вы с Раулем Кастро начали работать? Как познакомились?
– Ещё в начале 1970-х. Сначала были отдельные поручения, а потом я работал в качестве прикреплённого. В общей сложности мы с ним регулярно общались более 10 лет. Встречались мы не только в нашей стране, но и на Кубе, в Эфиопии и Анголе.
– Он часто приезжал в СССР?
– К нам он приезжал каждый год. Иногда и чаще. Я думаю, что он объездил весь Советский Союз.
– Его интересовали все аспекты нашей жизни?
– Да, от обороны до культуры. Он 50 лет был министром обороны и уже 11 лет фактически исполняет функции главы государства. А в СССР его интересовало практически всё: заводы, колхозы, уровень жизни, пресса.
– Как Рауль к Фиделю относился? Что он вам о нём рассказывал?
– Очень уважительно. Мы много разговаривали с ним и про брата, и про семью вообще. Особенно во время длительной поездки по Краснодарскому краю – времени было много. На охоте мы долго ждали, когда загонят зверя, и Рауль говорил про Фиделя, про его жену, рассказывал, как они встретились, как она потом уехала в Испанию. Говорил о том, кто у них в большой многодетной семье принял революцию, кто не принял. Их старший брат был вместе с Фиделем и Раулем, а другой брат и сёстры всё случившееся в 1959 году не приняли.
Рауль Кастро рассказывал о революции, о судьбе Фиделя, о том, что западные СМИ пишут, что якобы Че Гевара и Сьенфуэгос стали жертвами политической борьбы за власть. Вообще у нас с Раулем Кастро было очень много задушевных бесед. Когда он приезжал в СССР, из-за 9-часовой разницы во времени ночами ему часто не спалось, и он меня приглашал пообщаться. Мы с ним встречались и на Кубе, у меня было шесть командировок туда, и во время моей командировки в Анголу. Так что могу сказать, что с Раулем Кастро у меня в тот период сложились довольно близкие отношения.
– Создаётся такое впечатление, что Фидель и Рауль всецело доверяли друг другу и разногласий между ними не было…
– Доверие было абсолютным, а если они и спорили, то по каким-то тактическим вопросам, и не выносили это в публичную плоскость. Стабильность кубинского строя обусловлена именно тем, что между лидерами, Фиделем и Раулем прежде всего, не было борьбы за власть. Такая борьба погубила многие революционные движения, например в Португалии, в Чили, различные национально-освободительные движения. Даже во время гражданской войны в Испании у республиканцев возникли конфликты в борьбе за власть.
– То есть Рауль прекрасно понимал своё место и знал, что он будет преемником?
– Фидель говорил: «Нам уже сейчас нужно готовить новое поколение власти. Сейчас я побуду, потом Рауль. А потом придут новые люди». Я знаю, что кого-то на Кубе готовят к этому.
– Сейчас Раулю Кастро уже 86 лет…
– Во время нашей поездки по Краснодарскому краю в 1979 году у нас с Раулем зашёл разговор о возрасте государственных лидеров. Он спросил меня, как они (кубинские руководители) выглядят по сравнению с нашими руководителями, и сделал предположение, что как комсомольцы в сравнении с членами партии. Я ответил, что скорее как пионеры. Раулю в то время было 47 лет, а Брежневу – 72. Наверное, в жизни так бывает, что когда мы молодые, то ни о каких болячках не думаем и, естественно, на старость смотрим свысока, не задумываясь, что наступит момент, и преклонный возраст каждого, вне зависимости о занимаемой должности, будет вызывать у молодых аналогичные ощущения. Сегодня Рауль Кастро на 14 лет старше тогдашнего Брежнева…
– Где обычно жил Рауль?
– На Ленинских горах, где расположены правительственные резиденции, построенные ещё при Хрущёве. В седьмом особняке. Поначалу в этих резиденциях жили члены Президиума ЦК Каганович, Булганин, Молотов, Микоян, Ворошилов и другие. Потом они оттуда съехали. Больше всех не хотел уезжать Каганович. После этого представительские особняки поделили на три категории. Одна относилась к нам, к 9-му управлению КГБ, другая – к ЦК КПСС, третья – к Совету Министров. Я сначала не понимал разницы, а потом вошёл в курс дела. В тех, которые принадлежали ЦК КПСС, к нашей работе относились с большим уважением, а вот в совминовских дела обстояли по-другому.
– А правда, что за каждым секретарём «братских компартий» был закреплён свой особняк?
– У людей есть свойство привыкать к месту жительства. Я вот, когда еду на лечение, прошу поселить меня в тот же номер, где я был раньше, хотя он ничем не отличается от других. Вот так же и они. Рауль жил в шестом, Цеденбал – в третьем, Фидель – в пятнадцатом, Хонеккер – в пятом. В те времена это было вполне оправданным. Социалистические страны были нашими союзниками, хотя и относились к нам по-разному. Но создать для всех их руководителей режим нормальной работы и полноценного отдыха во время визитов в СССР было важной задачей.
Рауль Кастро и космонавт Алексей Леонов на космодроме Байконур
ПОД ПРИЦЕЛОМ У ШПИОНА
– Сергей Яковлевич, вы часто рассказывали про то, как охотились с зарубежными гостями. А Рауль Кастро был заядлым охотником?
– Я не сказал бы. Просто выдавалось время для отдыха. Кураторами из ЦК КПСС составлялась программа. Не каждый приезд охота была. Кстати, последняя охота была неподалёку от того места, где мы с вами беседуем: в Барсуках Калужской области. После неё я перешёл в другое подразделение КГБ. Были там кураторы из Минобороны, поскольку это их охотхозяйство. Утром после охоты пошли мы погулять. Он меня спрашивает: «Как результаты охоты?»
Я ему отвечаю: «Один лось, пять или семь оленей, кабаны. Всего 15 туш». Он говорит: «Слишком много». Мы пошли, он посмотрел трофеи, а я спросил, что с ними делать. Он говорит: «Разделать туши и выдать мясо всему обслуживающему персоналу, милиции, которая нас сопровождала. Послать мясо маршалу Огаркову, бывшему послу Александру Алексееву, актёру Михаилу Ульянову, руководству «девятки». Так было принято. Брежнев, например, любил посылать кабанятину или лосятину соратникам, которые по каким-то причинам не были с ним в Завидово.
– А каков был порядок охоты? Кто был рядом с первым лицом?
– Обычно только егерь. Даже начальник охраны мог быть рядом, а мог и не быть. В этой связи я вспоминаю охоту, на которой мне пришлось быть рядом с Фиделем. Он убил трёх больших кабанов. Ему надоедали с вопросами, куда их отправить. Он говорит: «С собой на Кубу возьму». Наши восприняли это всерьёз и стали готовиться к отправке. Долго шла эта канитель. Потом всё-таки решили, что по санитарным нормам это невозможно.
– Стреляли Фидель и Рауль хорошо?
– От Фиделя я был на охоте далековато, а вот насчёт Рауля сказать могу точно. Он меткий стрелок. Однажды метрах в ста от нас по просеке перебегает дорогу какой-то зверь, небольшой. Оказалось, что дикая кошка. И он со ста метров без оптического прицела сумел зверя подстрелить. А перед этим он вместе с женой Вильмой Эспин пристреливал карабины, которые им выдали. Вильма из карабина без оптики из трёх три попала в десятку. Партизанское прошлое, видимо, сказалось. У Рауля пули ушли чуть ниже, лишь одна попала в цель. Он даже расстроился. Пришлось прицел поправлять. Но во время охоты он себя «реабилитировал».
– Как организовывалась охота для охраняемых и их гостей?
– Охота для высокопоставленных лиц бывает трёх видов. Первая – самая распространённая: с вышки. Зверей в определённом месте прикармливают. И за 40 минут (не позже) надо приехать и подняться на вышку. Затем в определённое время (в 4 или 5 часов) кабаны подходят и нюхают воздух. Убедившись, что никого вроде бы нет, они начинают есть. Тут и начинается отстрел. Егерь показывает, кого не стрелять: свиней нежелательно, обычно кабанов стреляют. Но мясо кабана невкусное, особенно во время гона. Так что и свиней стреляли. Если гостя не устраивал способ или результат охоты, то стреляли «с подхода». Тоже во время кормёжки подводили охотников, и те из укрытия стреляли. А третий – загонная охота. Ты лежишь на маяке, на номере, и на тебя загоняют зверя.
– Это наиболее приближённый к «настоящей» охоте способ, да?
– Да. Но с точки зрения безопасности – самый неудобный для охраны. На загонной охоте в Краснодарском крае случился сразу показавшийся мне странным и опасным инцидент. Рядом с Раулем вдруг появился один из его помощников, Хосе Ренсали. Он работал и с Фиделем, выполнял обязанности помощника и переводчика. Я уже говорил вам, что в процессе загонной охоты с охраняемым должен быть только егерь, иногда прикреплённый. А тут появился ещё один человек, что по правилам безопасности не допускается. Ренсали же буквально навязался идти с нами, да ещё карабин потребовал. Карабин ему дали, но я практически прогнал его с рубежа. Отправил его на безопасное расстояние и развернул так, что он всё время находился у меня под прицелом. А я был между ним и Раулем. Возможно, это нас и спасло.
– Ваши опасения имели под собой реальную основу?
– Тогда сработала интуиция, чутьё профессионала. Только спустя много лет выяснилось, что Хосе Ренсали был завербован американской разведкой. Он и ушёл на Запад через Финляндию…
Та охота была долгой, мы лежали на позиции несколько часов. А олени и лоси, которых гнали на нас, никак не хотели подходить близко. Когда же появился лось на расстоянии 250 метров, Рауль несколько раз выстрелил и говорит: «Наверное, не попал». Прибежали егеря и стали убеждать гостя, что выстрел был именно его. Он смотрит на тушу оленя, убитого прицельным выстрелом, и говорит: «Не я, скорее всего». А потом, обращаясь ко мне, говорит: «Вот ты, комиссар, скажи, кто попал. Как скажешь, так и будет». Я, конечно, сказал, что это был именно его выстрел.
– Он вас комиссаром называл?
– Да, меня комиссаром, а я его – «камарадо министре», то есть «товарищ министр».
Рауль Кастро и Вильма Эспин (в центре) на отдыхе в Краснодарском крае. 1979
КУБИНЦЫ УМЕЮТ ДРУЖИТЬ
– Вы не раз говорили о своём тёплом отношении к Раулю Кастро. А с его стороны вы чувствовали ответную реакцию?
– Я не знаю ни одного бывшего или действующего лидера дружественных СССР и России стран, который бы так любил Россию и русских. И он на этих позициях остался до сих пор. У нас были болгары, которые клялись нам в любви и хотели войти в СССР, монголы те же самые. В отличие от них, Куба всегда проводила свою, самостоятельную политику. Кубинские лидеры умеют дружить. Они настоящие. И не забывают ничего хорошего.
Рауль Кастро, например, поддерживал отношения с Юрой Чурбановым. Юру посадили, причём всем понятно, что это было политическое решение. Юра отсидел своё. А потом Рауль его пригласил и встретил на Кубе. И это несмотря на то, что отношения с нашей страной были совсем другими… Или министр обороны ГДР. Он тоже у себя отсидел в тюрьме. Рауль его также пригласил к себе и принимал как старого друга. И не обращал внимания на раздражение официальных немецких властей… Это вызывает у меня искреннее уважение.
Политическая позиция Фиделя и Рауля, конечно, в какой-то мере была компромиссной, но в отношении обязательств и официальных, и просто дружеских они всегда были безупречны.
У Рауля сложились очень хорошие отношения с Николаем Леоновым, генералом Валерием Стрельниковым из Минобороны, нашим послом Константином Катушевым, Константином Монаховым, представителем КГБ на Кубе. Кто-то из них перешёл на другую работу, кто-то оказался на пенсии. Некоторые наши руководители просто вычёркивают таких людей из жизни, убирают из круга общения. А отношения же Рауля с бывшими чиновниками СССР и России, с теми, кто был ему близок, оставались навсегда.
Я вспоминаю историю с Константином Фёдоровичем Катушевым. В 1977 году он был самым молодым секретарём ЦК КПСС, ему не было ещё и 50. А ещё он много лет был заведующим отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. И, конечно же, регулярно общался с Раулем.
И вот он поехал по случаю выборов в свой избирательный округ то ли в Красноярск, то ли в Омск. После выборов было застолье. Он, кстати, вообще из охраняемых лиц был самым молодым. И кто-то на этой вечеринке произнёс тост: «За будущего генерального секретаря!» Кончилось всё тем, что он не успел ещё долететь до Москвы, как пришла весть о том, что его политическая карьера закончена и его переводят на хозяйственную работу, не самым важным заместителем председателя Совмина.
И вот когда его «понизили» (а попасть с должности секретаря ЦК в зампреды Совмина – это понижение), Рауль Кастро решил проведать своего товарища. Дача, на которой была запланирована встреча, была очень небольшой. Рауль высказал пожелание, чтобы я сидел за столом с ним и Катушевым. За столом меня всё время убеждали выпить рюмку-другую. Рауль говорит: «Я тебе приказываю. Выпей одну!» Смотрят, я пригубил и поставил. Рауль говорит: «Я тебе сказал: «Одну! Налей фужер и выпей! Вот когда Фиделю врачи запретили курить больше одной сигары в день, он заказал себе сигару сантиметров в 40». Я вам её покажу.
И тогда, когда я отказался, Катушев сказал: «Да, это чекист школы Андропова». Тогда я первый раз услышал эту фразу. Потом, в 1982 году, Катушева отправили послом на Кубу. У него с кубинским руководством сложились очень хорошие отношения.
– Сергей Яковлевич, вам какими-то приказами было запрещено выпивать с охраняемыми?
– Формально – нет. Но ответственность была слишком большая, чтобы допускать случайности. Хотя в нашей стране и Фидель, и Рауль чувствовали себя в безопасности.
– А сам Рауль какие напитки предпочитал? Ром, наверное?
– Нашу водку, но в небольших количествах. Как-то раз у нас с ним зашёл разговор о том, как на Кубе воспринимают способность русских к употреблению крепких напитков. Сами кубинцы пьют ром, но, как правило, в коктейлях с добавлением сока или других прохладительных напитков. Предельная норма – около 60 граммов. А наши граждане могли эту норму превысить в 10–15 раз. «Что видел я лично, – рассказывал Рауль Кастро, – когда стали появляться советские специалисты на Кубе, то мне доложили, что в аптеках исчез медицинский спирт. Он обычно стоял на полках в ёмкостях, на этикетках которых был изображён известный символ смертельной опасности – череп и две скрещённые кости. Как лекарство спирт, естественно, стоил дёшево, что привлекало советских мужчин-специалистов».
– А супруга Рауля Вильма Эспин – она как воспринимала алкоголь?
– Расскажу такую историю. Однажды после удачной охоты в крымском охотхозяйстве «Сосны», в которой Вильма принимала участие, было по русской традиции устроено застолье. Я знал, что супруга Рауля крепких напитков не употребляла, да и другие не очень-то жаловала. Делала она исключение лишь для одного вина – абхазского «Лыхны». Я же, зная её вкусы, захватил с собой бутылочку-другую. Вильма улыбнулась, посмотрела на меня, протянула свой бокал. Потом она часто вспоминала тот день. Когда мы садились за стол и ей предлагали что-то выпить, она укоризненно смотрела на меня и отвечала: «Я же не пью, вы знаете, разве что «Лыхны».
– Рауль не приглашал вас к себе в гости?
– У нас были случаи, что иностранные лидеры приглашали к себе в гости тех охранников, которые им понравились. Наши, например, в Венгрию ездили. Меня Рауль приглашал к себе. Но на Кубу нас не пускали. Видимо, перелёт дорогой был. Я ему сказал про это. Он отвечает: «Я собираюсь с председателем КГБ Чебриковым встречаться, поговорю с ним». Встреча прошла конструктивно. После встречи Рауль увидел меня и говорит: «Сергей, я забыл с Чебриковым поговорить насчёт твоей поездки. Пойдём сейчас обратно». Я еле удержал его, говорю: «Для меня работа с вами – вообще большой подарок». В общем, уговорил не возвращаться.
– А сейчас не хотите слетать?
– Сейчас уже здоровье не позволяет, такой длинный перелёт для меня рискованный. А поездом на Кубу не доберёшься…
– В отличие от Фиделя, у Рауля была более размеренная семейная жизнь…
– Рауль – хороший семьянин. Его супруга Вильма Эспин де Кастро познакомилась с Раулем ещё в те времена, когда они партизанили в горах в 1957 – 1958 годах.
Она принимала активное участие в государственных и партийных делах Кубы вплоть до своей смерти в 2007 году. Приезжала она или вместе с Раулем, или отдельно от него как председатель Федерации кубинских женщин, регулярно общалась с Валентиной Терешковой, вместе с ней посещала школы, больницы, пионерские лагеря, театры, музеи и другие интересовавшие её места.
У Рауля три дочери и сын. Я помню, мы встречали новый, 1983 год. Сын Рауля был юношей горячим и впечатлительным. А поздравить компанию приехали Дед Мороз и Снегурочка. Снегурочка так понравилась сыну Рауля, что он долго вокруг неё ходил. Начинал взрослеть, лет 14 ему тогда было. Просил меня: «Познакомь меня с ней». Он со Снегурочкой тогда даже сфотографировался.
– Вы знакомы с действующим главой государства. Какие у него тогда были увлечения?
– Конечно, да. Он был человеком достаточно разносторонним. Бывал во многих местах. Со спортсменами знакомился, с музыкантами, с литераторами. Как-то раз мы ездили в гости к актёру Михаилу Ульянову. Там была интересная история. Мы были втроём: Рауль, Вильма и я.
И семья Ульянова. А его зять, который там присутствовал, как выяснилось, писал диссертацию по Кубе. И жена Михаила Ульянова (она играла главную женскую роль в фильме «Небесный тихоход») по-простому стала зондировать почву относительно того, чтобы зять защитился на Кубе. Вообще-то просить второе лицо иностранного государства о такой преференции, тем более когда первый раз в жизни его видишь, не совсем принято. Понятно, что если бы это было организовано, то означало бы автоматическую выдачу диплома кандидата наук. Но Рауль эту просьбу как-то дипломатично обошёл. Просто не сказал ни «да», ни «нет». Это произвело на меня хорошее впечатление.
Рауль Кастро, Вильма Эспин и Сергей Голосов в гостях у заслуженного артиста СССР Михаила Ульянова
КАК МЫ «СЛЕДИЛИ» ЗА КОСМОНАВТОМ ЛЕОНОВЫМ
– Сергей Яковлевич, а Рауль часто общался с космонавтами?
– Конечно, у него это была часть программы. В те времена людей, побывавших в космосе, было ещё не так много и на них смотрели как на национальных героев, обладавших сверхспособностями. Во многом, конечно, это так и было. Сейчас мы знаем, что отнюдь не всегда шансы вернуться с орбиты были велики. Я помню, какие чувства мы испытывали после полёта Юрия Гагарина. Этого словами не выразишь! Примерно так воспринимался кубинцами полёт первого кубинского космонавта Арнальдо Тамайо Мендеса.
В 1980 году я присутствовал на Байконуре вместе с кубинской делегацией, которую возглавлял Рауль Кастро. Естественно, я видел, с каким эмоциональным подъёмом кубинские гости воспринимали событие. И, конечно, они захотели немедленно его отпраздновать.
Хозяйственники всего мира – люди «материально ответственные» – не просто скрупулёзно считающие бюджет чиновники, но и настоящие скряги. Не были исключением и сотрудники КГБ, работавшие в нашем отделе обеспечения. Из представленного мной списка необходимых продуктов и напитков (на всю делегацию в 30 человек) они оставили бутылку водки, бутылку коньяка, батон колбасы и ящик «Боржоми». При этом комментировали это словами о том, что нужно «беречь народное достояние», и интересовались: «Ты что, едешь туда пьянку устраивать?»
– И как вы вышли из положения?
– Просто купил на свои деньги необходимый запас. И правильно сделал, потому что после запуска Рауль подошёл ко мне и сказал: «Делай что хочешь, но должно быть кое-что на столе». Случился обычный разрыв между реальным и желаемым. На Байконуре-то формально был сухой закон. Торжественный банкет по поводу полёта первого кубинского космонавта должен был состояться на следующий день, а кубинцы хотели отметить его немедленно. Мне удалось всё организовать без, как говорят сегодня, «репутационного ущерба».
– А что было на следующий день?
– Всё по полной программе. С выступлениями главкома ракетных войск маршала Толубко, секретаря ЦК Компартии Казахстана Нурсултана Назарбаева, Рауля Кастро, космонавтов. Кстати, рядом со мной сидели все самые известные покорители космоса: Алексей Леонов, Георгий Береговой, Хрунов и другие. Приятно было находиться в компании этих тогда ещё молодых и весёлых ребят с хорошим чувством юмора, без которого в космосе было бы трудновато. Особенно отличался своими шутками и остротами Алексей Леонов.
– Известно, что он вообще человек широкой души, общительный и весёлый…
– Тогда на Байконуре он не знал, что у меня на него есть своего рода «компромат». За месяц до описываемых событий мы с коллегами после очередного дежурства решили сделать вылазку на природу, позагорать, искупаться, сыграть в преферанс. Выбрали местом нашего отдыха Медвежьи озёра, находящиеся неподалёку от Звёздного городка, где в то время проживали почти все наши космонавты. Вдруг в полусотне метров от нас останавливается чёрная «Волга», из которой выходит мужчина в генеральской форме и с ним две молодые девушки. Мы особого внимания на них не обращали, но через некоторое время одна из молодых особ направилась к нам и попросила у нас стаканы, «чтобы разлить шампанское». Стаканы мы, конечно, выделили, а посмотрев в сторону статного генерала, узнали в нём Алексея Леонова. Минут через 20 девушки вернули нам посуду и угостили нашу компанию конфетами. На этом, собственно, сюжет и закончился, хотя мне пришлось его вспомнить во время встречи на Байконуре.
Прощание Рауля Кастро с Сергеем Голосовым. Январь 1983
Когда банкет подходил к концу и Рауль Кастро встал, мы тоже начали подниматься. Я по привычке поправил пистолет, висевший у меня на поясе. Это заметил Алексей Леонов. И тут же ехидно сказал: «Что, комплектность проверяешь?» И тут я ему говорю: «У меня, в отличие от некоторых, с комплектностью всё в порядке». «Ты что имеешь в виду?» – спросил космонавт. Я отвечаю: «Как это что? Кто месяц назад на Медвежьих озёрах просил стаканы, чтобы разлить шампанское?» Леонов остался стоять с открытым ртом, но через некоторое время пришёл в себя и говорит: «Ну, обложили! Со всех сторон, как медведя на охоте». Конечно, он подумал не о случайной встрече, а о контрольном мероприятии. Я не стал его разочаровывать в отношении бдительности отечественных спецслужб…
В январе 1983 года мы провожали Рауля Кастро в аэропорту Внуково. Это были последние дни моей работы в «девятке», поскольку уже было решение о моём переводе в другое подразделение КГБ СССР, занимавшееся разведкой. Рауль обнял меня на прощание, сказал тёплые слова. Больше мы с ним лично не виделись, но я до сих пор сохраняю к нему искреннее чувство признательности за прекрасное общение и уважение как к человеку и политику мирового масштаба.
Беседовал Алексей Богомолов
Фото из архива Сергея Голосова
