Почему главе Мьянмы, лауреату Нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи не удаётся сохранить мир в своей стране
Есть ли на свете международная проблема, способная дестабилизировать ситуацию в России? Удивительным образом, ни украинская трагедия, ни участие России в войне в Сирии не вызвали в России иных эмоций, кроме газетных и «интернетных». Не было ни спонтанных шествий, ни даже пикетов, не говоря уже о насильственных акциях. А вот спровоцированное внешними «игроками» избиение мусульман в далёкой Мьянме (бывшей Бирме) вызвало в конце лета настоящую несанкционированную протестную акцию у посольства этой страны в Москве. Протестующие были в основном мусульманами с Северного Кавказа и получили моральную поддержку от главы Чечни Рамзана Кадырова. Возмущённый наплывом беженцев-мусульман в Бангладеш (до 1947 года часть британской Индии с преимущественно мусульманским населением), Кадыров сказал в видеовыступлении на своём канале в YouTube, что, мол, «я бы даже ядерную туда запустил» – для облегчения судьбы братьев по вере. Президент Владимир Путин был вынужден прокомментировать эмоциональное выступление горячего чеченского политика в том духе, что Рамзан Ахматович волен высказывать любые мнения как гражданин России, но принимать его мнение за позицию Москвы не стоит.
Сегодня ситуация в Мьянме по-прежнему напряжённая: в соседней стране Бангладеш скопилось уже 600 тысяч беженцев-рохинджа. На помощь им уже выделено 400 миллионов долларов – для нищих обитателей региона это огромные деньги.
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ПРЕДЫДУЩИХ СЕРИЙ
Что же это за страна и что за конфликт вызывает такие страсти? Увы, в этой истории нет ни абсолютно хорошей, ни абсолютно плохой стороны. Если выразить максимально сжато суть конфликта, она заключается вот в чём. Мьянма – одна из немногих стран, с 1960-х годов полностью выпавших из-под влияния западного мира, включая былых англо-саксонских колониальных властителей. Правивший страной военный режим превратил 50-миллионную страну в своеобразный заповедник традиционного общества, где интереснейшая древняя буддистская культура с живописными пагодами и древними обрядами сочеталась со 145-м местом из 188 возможных по индексу человеческого развития, то есть с крайней бедностью большинства населения. Но, поскольку жить изолированно в сегодняшнем мире не удаётся никому, к моменту выхода из изоляции в 2010 году страна полностью попала под экономическое влияние Китая. Евросоюз и США надеялись, что при новом правительстве, возглавляемом любимой ими «герои-
ней сопротивления военной хунте», лауреатом Нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи, страна повернёт к Западу. Но это оказалось проблематично: Китай уже крепко зажал Мьянму в своих объятиях, а территория страны должна была стать важным транзитным элементом в задуманном Китаем проекте «Один пояс – один путь», в котором участвуют и Россия с Евразийским экономическим союзом.
После победы на выборах 2015 года возглавляемой Аун Сан Су Чжи партии Национальная лига за демократию казалось, что Мьянме удастся вытащить счастливый билет: 71-летняя старушка Су Чжи договорится со своими друзьями на Западе – и они дадут технологии, а мьянманские военные, сохраняющие связи с Китаем, выговорят у Пекина выгодные условия для транзита – и Китай даст деньги.
Вот тут-то и обострились «неожиданно» проблемы с мусульманами рохинджа на территории древней страны с буддистским большинством. Всё развивалось по той же схеме, что в Чечне в 1990-е годы. Исламисты организовали 25 августа этого года нападение на армейские блокпосты в населённом рохинджа штате Ракхайн. Погибли как минимум 12 военных. Ответственность за нападение взяла на себя некая якобы местная Араканская армия спасения рохинджа (Аракан – принятое в мусульманской Бангладеш название мьянманского штата Ракхайн). Но есть сильное подозрение, что за нападением стояли люди типа главаря «Аль-Каиды» Аймана аль-Завахири, давно обещавшего прийти на выручку рохинджа.
Жестокий ответ армии (сейчас насчитывают 600 тысяч беженцев-рохинджа) позволил Западу начать возвращение Мьянмы в положение страны-изгоя. Такая политика позволяет США и ЕС убить двух зайцев: предстать защитниками мусульман в глазах огромного исламского мира и сорвать планы Китая по превращению Мьянмы в свой запасной транзитный пищевод. Китай и Индия, однако, заняли в этом вопросе проправительственную позицию: и Пекин, и Дели выразили полную солидарность мьянманскому руководству в его «борьбе с терроризмом». Здесь ничего удивительного нет: от превращения Мьянмы в транзитную страну должен был выиграть не только Китай – свою долю получила бы и Индия.
Лауреат Нобелевской премии, глава Мьянмы Аун Сан Су Чжи
Фото: MANUEL BALCE CELENA/ТАСС
МАСТЕРА ДЕМОНИЗАЦИИ
Вернуть Мьянму в положение изгоя западным странам мешает прошлое: «государственный советник» (то есть первый человек в Мьянме) 71-летняя Аун Сан Су Чжи – лауреат Нобелевской премии мира 1991 года, вознесённая до небес самими западными лидерами. Награждённая медалью Конгресса США, лауреат Международной либеральной премии Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии, почётный доктор двух десятков западных университетов, госпожа Аун Сан Су Чжи просто не поддаётся срочной демонизации, которой в своё время подверглись многие лидеры суверенных стран, заподозренные в нелояльности к западному миру. Взять хоть совсем не собиравшегося враждовать с Западом Виктора Януковича (Украина) или Слободана Милошевича (Сербия), поверившего в гарантировавшие ему личную безопасность Дейтонские соглашения 1995 года, подписанные с участием американцев и представителей ЕС.
С Аун Сан Су Чжи такой номер не проходит: субтильная, изящная женщина, прожившая почти 30 лет на Западе и прекрасно владеющая несколькими европейскими языками, не годится в современные «демоны». Так что выступать против Аун Сан Су Чжи в том же хамском стиле, в каком Путина ругали за Чечню, а Милошевича – за Косово, Западу просто неудобно. Делались попытки свалить всё на военных, которых Аун Сан Су Чжи якобы просто не может контролировать. Они, мол, и вершат все преступления, а она чиста и невинна. Но госпожа Аун Сан Су Чжи полностью поддерживает действия армии и называет вооружённых боевиков, нападавших на военных, террористами. На ситуацию с рохинджа она долго не откликалась, а когда наконец откликнулась – высказалась фактически стопроцентно в пользу действий силовиков. В итоге по всему миру началась кампания за лишение Аун Сан Су Чжи Нобелевской премии мира. Впрочем, судьба противостояния с участием США и Китая решится всё-таки не в международных организациях, а в самой Мьянме, а она – страна непредсказуемая.
ПУТЕШЕСТВИЕ ВО ВРЕМЕНИ
…Круиз по реке Иравади – мьянманской Волге – это ни с чем не сравнимое путешествие во времени. На берегах реки дикие тропические леса соседствуют с изящными буддийскими пагодами, древние рыбачьи селения с их парусными и вёсельными лодками сменяются современными городами – мегаполисом Мандалаем, древним Бамо, в XVII–XVIII веках бывшим главными воротами для иностранцев в Китай. В те годы Поднебесная находилась в добровольной самоизоляции, а Бирма (нынешняя Мьянма) была по сравнению с Китаем просто открытым обществом. Начиная с 1970-х ситуация стала обратной: Китай понемногу открывался миру благодаря экономическим реформам Дэн Сяопина, а бывшая Бирма, объявившая себя после военного переворота 1962 года социалистической республикой, наоборот, погрузилась в прошлое. Даже смена названия страны отразила этот процесс: название Мьянма использовалось в Средневековье, за столетия до прихода британских колонизаторов. И вот военные правители решили его вернуть, чтобы стереть любые следы иностранной зависимости. Впрочем, стремление стереть собственную историю, в том числе и недавнюю, до добра никогда не доводит. Даже Советский Союз, несмотря на провозглашённую бирманскими военными «программу пути к социализму», критиковал бирманский военный режим за искажение идеалов марксизма-ленинизма. В советском «лагере социализма» Бирма не оказалась ещё и потому, что старалась поддерживать хорошие отношения с маоистским Китаем в кризисные для советско-китайских отношений 1960-е и 1970-е годы.
Посещающие Мьянму съёмочные группы всегда поражаются экзотической прелести этой страны, где «инаковость» по отношению к привычной нам евразийской цивилизации проявляется в каждой чёрточке быта. Деревянные лодки, глиняные хижины, а на рынках – горы рыбы и креветок, местные ананасы, папайя, лаймы… И дети на улицах, множество детей, часто совсем «не испорченных» школой.
И вот в этой-то стране и родилась в 1945 году девочка Су Чжи, дочка борца за независимость Бирмы, создателя её независимой армии и первого «неколониального» бирманского премьер-министра – полковника Аун Сана. Полное имя – Аун Сан Су Чжи – уже сорокалетняя Су Чжи возьмёт себе только после возвращения из добровольной европейской эмиграции в 1988 году. Прибавление имени отца сделает её почти непобедимой на выборах. В чём же была загадка её отца, убитого вместе с несколькими другими членами правительства на пороге чаемой ими независимости Бирмы – в 1947 году?
НАСИЛИЕ «ПРОСВЕЩЁННЫХ»
О странах с буддистским или индуистским населением в мире существует позитивный стереотип, часто имеющий мало общего с реальностью. Начитавшиеся историй про древние тантру и мант-
ру обыватели ожидают увидеть в Бирме, Таиланде или Индии абсолютно миролюбивых граждан, в случае конфликта готовых пойти скорее на самозаклание, чем на насилие. Над стереотипом о «ненасилии» Индии подсмеивался ещё последний начальник советской разведки Леонид Шебаршин, рекомендовавший верующим в безупречную «ахимсу» джайнистов или буддистов посмотреть на реальную историю Индии, полную крови, клановой борьбы и классового угнетения. Интересно, что британские колониальные чиновники в Индии предпочитали делать ставку на мусульман, отмечая, что само слово «ислам» переводится как «покорность».
История бывшей британской Бирмы была (а после независимости в 1948 году – и осталась) живым опровержением стереотипа об исключительно миролюбивом характере населённых буддистами регионов. Отец Аун Сан Су Чжи участвовал в политической борьбе и воевал почти всю свою взрослую жизнь. Родившийся в 1915 году будущий отец бирманской независимости Аун Сан вступил в противостояние с британским колониальным режимом ещё во время обучения в Рангунском университете в 1930-е годы. В поисках иностранных союзников для борьбы с англичанами он обращался к китайскому Гоминьдану (партии будущего противника коммунистов Чан Кайши). Но в 1940 году он пришёл к главным союзникам – к японским милитаристам, предлагавшим всем нелюбителям британского колониального правления в Бирме и Индии демагогический лозунг «Азия для азиатов».
Повоевав вместе с японцами против коалиции западных антигитлеровских союзников, Аун Сан разочаровался в лозунге «Азия для азиатов» и заканчивал Вторую мировую войну уже на стороне англичан. Аун Сан стал основателем и Коммунистической партии Бирмы, и Социалистической партии своей страны. Такова, впрочем, была судьба многих деятелей национально-освободительного движения той эпохи: в поисках идеальной модели для своей родины они бросались от одной крайности к другой, каждую из них признавая «единственно верной». Так, «отец независимости» Сенегала Леопольд Сенгор был, наверное, единственным в мире поэтом, который сочинял (причём искренне!) оды и Гитлеру, и Сталину во время своей эмигрантской жизни в Европе в первой половине ХХ века. Вот так же и Аун Сан метался между японцами, англичанами и набиравшими силу на севере СССР и Китаем.
К моменту ухода англичан Аун Сан стал фактическим премьером страны, закончив военные действия в чине генерал-майора. Он не дожил до независимости всего шесть месяцев: в июле 1947 года Аун Сан погиб от рук банды наёмных убийц, подстрекаемых бывшим пробританским премьером Бирмы У Со. В январе 1948 года Бирма стала независимой, а день гибели Аун Сана вскоре был объявлен национальным праздником под названием День мучеников. Злодей У Со отправился на виселицу.
Митинг в поддержку Аун Сан Су Чжи. Октябрь 2017
Фото: AUDE GUERRUCCI/ТАСС
15 ЛЕТ ДОМАШНЕГО АРЕСТА
Тем не менее авторитет Аун Сана был настолько высок, что через сорок лет после его гибели в 1947 году его младшая дочь Аун Сан Су Чжи почти «в сухую» выигрывает выборы – только благодаря прибавлению отцовского имени к своему! Впрочем, этому предшествует романтическая история её эмиграции и возвращения.
Когда Аун Сан был убит гопниками г-на У Со, его младшей дочери Су Чжи было всего два года. Демократическое послевоенное правительство Бирмы отнеслось к вдове героя благосклонно, и мать Су Чжи сделали послом страны в Индии. Су Чжи вместе с матерью уехала в Дели, где окончила колледж столь успешно, что получила возможность поступить в знаменитый Оксфордский университет – старейший в Англии. Она получает образование в области философии и политэкономии, а в 1972 году выходит замуж за специалиста по буддизму – британца Майкла Эйриса. У молодых супругов рождаются двое детей, они успешно делают научные карьеры. Но в 1988 году в родной Бирме тяжело заболевает мать Су Чжи, и 43-летняя женщина возвращается на родину, где 15 лет проведёт под домашним арестом.
К этому моменту, к 1988 году, в Бирме ослабла диктаторская власть генерала Не Вина – былого соратника Аун Сана по антиколониальной борьбе, пришедшего к власти благодаря почти бескровному военному перевороту 1962 года. Прийти к власти Не Вину помогло усилившееся к 1962 году сепаратистское движение в целом ряде регионов многонациональной Бирмы (это к вопросу о «мирной» буддистской стране).
Генерал Не Вин не просто сверг демократически избранного президента Сао Шве Тэйка, он провозгласил Бирманский союз неделимым социалистическим государством, закрыл внешние границы и объявил беспощадную войну всем сепаратистам. На прессу было наложено «этическое» обязательство не поощрять сепаратистов и вообще быть добрыми бирманскими патриотами. Народу предложили по северокорейскому образцу опираться на собственные силы, не увлекаясь иностранными лекарствами и вообще любым импортом. Сам Не Вин был одновременно премьером, министром обороны и министром юстиции и финансов. За 26 лет его правления ситуация в стране пришла в тупик. Когда генерал Не Вин умер 92 лет от роду в 2002 году, его хоронили тайно, без скопления народа – и это несмотря на то, что этот человек определил целую эпоху в жизни 50-миллионной страны. Но к 1988 году 78-летний Не Вин уже истощил свой кредит доверия у народа, и военные правители отстранили его от власти, отправив в отставку. В 1990 году военные решили дать народу поиграть с избирательной урной, проведя выборы, на которых возглавляемая Аун Сан Су Чжи партия Национальная лига за демократию (НЛД) получила 59% голосов и 80% мандатов в парламенте.
Но военные схитрили: они объявили, что состоялись не выборы в парламент, а всего-то какое-то голосование за «учредительное собрание», не имеющее для военного режима обязательной силы. Сама Аун Сан Су Чжи была помещена под домашний арест. Из 20 лет между 1990 и 2010 годом 15 лет она провела в своём доме с 12 слугами, посвящая своё время чтению и игре на фортепьяно. Её два сына не виделись с ней 10 лет. Иностранных посетителей к ней тоже не допускали. Между тем военные, проклятые всем мировым сообществом, потихонечку демократизировали и модернизировали Мьянму. В страну пришёл мощный китайский инвестиционный капитал. Наложенные на Мьянму западные санкции устранили американских и европейских конкурентов, и китайский бизнес, по традиции действуя вне политики, обновил страну. Уровень жизни населения вырос, и военные разрешили сначала относительно свободные выборы 2012 года, а потом и вовсе образцовые выборы 2015 года. На выборах 2015 года основанная Аун Сан Су Чжи партия Национальная лига за демократию получила большинство в обеих палатах парламента. И тут – грянули несколько восстаний национальных меньшинств, самым болезненным из которых стал кризис с народностью рохинджа, представители которой традиционно считаются в Бирме иностранцами без паспортов – выходцами из соседней Бенгалии, ставшей в 1970-е годы независимой страной Бангладеш.
«И СОЖГЛИ ВСЁ, ЧЕМУ ПОКЛОНЯЛИСЬ»
Разочарование в реакции Аун Сан Су Чжи на кризис с беженцами рохинджа оказалось настолько велико, что у западных СМИ как будто спала пелена с глаз. Они вдруг заметили, что Аун Сан Су Чжи очень любит власть и всю жизнь к ней стремилась. «Кто сказал, что я хочу быть премьер-министром? – сказала она несколько лет назад на одном из многотысячных митингов. – Я хочу быть выше президента!» Тогда это списали на шутку о собственном моральном авторитете (философ выше короля), но внимательный анализ показывает: Аун Сан Су Чжи и прежде часто шла к власти «по трупам». В 1997 году её муж Майкл Эйрис тяжело заболел. Все 9 лет разлуки он поддерживал её политические решения. Но тут, во время работы в соседнем Бутане, Эйриса настигла тяжкая болезнь, и он просил о встрече с ней перед смертью. Военные Аун Сан Су Чжи отпускали, но она боялась, что её не впустят обратно в страну. Мужу и отцу двоих её детей пришлось умереть в одиночестве. Ещё перед этим Аун Сан Су Чжи совсем не интересовалась судьбой своих сторонников по выборной кампании 1990 года, многим из которых пришлось отправиться в тюрьмы и психушки. Куда приятнее выяснения судьбы соратников ей была состоявшаяся сразу после «разморозки» в 2010 году встреча с тогдашним госсекретарём США Хиллари Клинтон – тоже известной «скромницей»
История с Аун Сан Су Чжи показывает, сколь же иллюзорны бывают нынешние международные, как правило, определяемые Западом награды и следующее за ними признание. По количеству желающих оспорить её Нобелевку Аун Сан Су Чжи быстро догоняет Горбачёва и Обаму. Становится ясно, что США и ЕС лоббируют тех кандидатов на премии, которые обещают те или иные реформы в приятном для Запада направлении. А потом легко забывают обласканных лауреатов, когда те начинают заниматься реальной политикой. Похоже, именно это и произошло с Сан Су Чжи и связанной с ней неразрывно в мировом общественном мнении страной – Мьянмой.
