Михаил Ширвиндт: Реально не знаю, что там происходит. Я помню, еще года три-четыре назад я предлагал разным каналам вернуть программу «Дог-шоу». Не со мной, естественно. Найти молодого живого какого-то парня, девушку, которая бы весело с собачками… Нет, нет абсолютно. Понятно — подогнать под время. Нет. Все вытеснили крики вот эти, даже не политические, а социальные. Если про собак, то это: «Моя мать — сука, а он у меня кобель». Вот тогда это интересно. А доброе, легкое — нет, это не работает. Как сказал Жванецкий великую фразу: «Что такое рейтинг? Рейтинг — это послание тупых тупым». Вот собачки рейтинга не делают, к сожалению.
Ксения Ларина: А как вот надо? Почему в других странах существует обычное телевидение, которое тоже, что называется, для Марьи Ивановны, для домохозяйки, но все равно находится возможность и какие-то интеллектуальные поединки устраивать, и какие-то общественно-политические дискуссии вести вполне себе, да, с эмоциональным накалом, не какие-то заумные беседы, но тем не менее без той степени агрессии, которая сегодня заполонила наш экран. Почему кому-то это удается, а у нас — нет?
Михаил Ширвиндт: Ну, потому что везде, наверное, какая-то пропаганда существует. В любой стране при любом самом благоприятном режиме есть пропагандистская составляющая. Ну, она может составить 7–8%, а не 97%. Когда у тебя 7% пропаганды, а 93%… Что делать? Развлекать вынуждены. Ты не можешь… Чем-то заполнять же надо эфир. А у нас времени нет на это. У нас куча важных дел — со всеми поругаться, всех послать. Это очень важная составляющая нашей жизни. Наш экспорт основной — ненависть.