Защитим себя сами!

Государственная Дума приняла очередной ювенальный законопроект

Государственная Дума, 21 июня, приняла в первом чтении очередной антисемейный законопроект, позволяющий судебным приставам передавать изъятых по решению суда детей, непосредственно органам опеки и помещать их в детские дома. До сих пор судебные приставы были вынуждены согласовывать свои действия с судом-что на практике нередко уберегало (и пока еще уберегает) ребенка от беспредела социальных служб, обеспечивая его передачу родственникам. Теперь, когда родственников, в частности, бабушек и дедушек, хотят отстранить от этого процесса, а детдома, существующие в условиях подушевого финансирования, заинтересованы в увеличении своего «населения», новый закон, в случае принятия, откроет очередной «ящик Пандоры», создав прекрасную почву для злоупотреблений чиновников.

 

Законопроект № 156687-7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации (в части передачи судебными приставами-исполнителями обнаруженного ребенка, в отношении которого объявлен розыск в рамках исполнения требований исполнительных документов об отобрании и (или) о передаче ребенка, органам опеки и попечительства при невозможности немедленной передачи ребенка лицу, которому он по решению суда должен быть передан)» разработала группа депутатов и сенаторов во главе с такими «заслуженными» лоббистами ювенальных технологий как депутат Оксана Пушкина и сенатор Андрей Клишас . В мае думский комитет по семье одобрил инициативу, а вчера Дума приняла законопроект в первом чтенииhttps://asozd2.duma.gov.r….

РИА Катюша публикует отзыв на данный законопроект эксперта Общественного уполномоченного по защите семьи в С-Петербурге и Ленобласти, к.ю.н. А.В. Швабауэр:

Изучение законопроекта показывает, что он имеет серьезные юридические недостатки и создает существенные риски ювенального характера.

Согласно действующему законодательству принудительная передача ребенка лицу, в пользу которого вынесено решение суда об отобрании ребенка, осуществляется судебным приставом-исполнителем лишь при участии этого лица (абзац 1 пункта 2 статьи 79 Семейного кодекса РФ).

В случае если передача ребенка по решению суда оказалось невозможной «без ущерба его интересам», временное помещение ребенка в специализированное учреждение возможно исключительно по определению суда (абзац 2 пункта 2 статьи 79 Семейного кодекса РФ).

Такое регулирование, во-первых, стимулирует судебного пристава при исполнении решения суда своевременно связываться с лицом, которому ребенок должен быть передан, привлекать его к участию в деле и реально исполнять решение суда о передаче ребенка взыскателю; во-вторых, позволяет минимизировать стресс для ребенка: при исполнении судебного акта в соответствии с действующим законом ребенок переживает психологический стресс «однократной передачи» — от лица, у которого он проживает, к лицу, в пользу которого вынесено решение суда.

По предлагаемому законопроекту № 156687-7 «в случае невозможности незамедлительной передачи» разысканного ребенка лицу, которому он должен быть передан, судебный пристав-исполнитель передает ребенка органам опеки и попечительства «до передачи лицу, которому он должен быть передан»; при этом, ребенок помещается в специализированное учреждение по акту органа опеки и попечительства (то есть, без суда); после этого пристав – исполнитель просто информирует о выполненных действиях лицо, которому ребенок должен быть передан по судебному решению (проект абзаца 3 пункта 2 статьи 79 Семейного кодекса РФ).

Такие положения законопроекта не будут стимулировать судебных приставов — исполнителей к активному взаимодействию с лицом, которому ребенок должен быть передан по суду, то есть, не будут работать на исполнение решения суда путем передачи ребенка взыскателю. Тем более что понятие «невозможности незамедлительной передачи» взыскателю крайне растяжимо и доказать факт обратного («возможности незамедлительной передачи») заинтересованному лицу будет нереально.

В связи с этим судебному приставу-исполнителю во всех ситуациях на практике будет проще передать ребенка органу опеки и попечительства и затем просто «проинформировать» лицо, которому ребенок должен быть передан о совершенных действиях (проект дополнений к части 1 статьи 109.3 ФЗ РФ от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»). Помимо простоты такого решения следует учесть возможность корыстного интереса судебного пристава в подобном «исполнении судебного акта» в случае коррумпированной договоренности с детозащитными структурами (см. ниже).

В результате внедрения описанного механизма исполнительных действий ребенок будет во всех ситуациях переживать двойной стресс: «первой передачи» — от лица, с которым он проживает, в специализированное учреждение, и «второй передачи» – из специализированного учреждения лицу, которому он подлежит передаче по суду.

В ситуации подушевого финансирования детских специализированных учреждений «передержка ребенка» может принести дополнительные доходы указанным организациям, в чем они заинтересованы. Чем более заполнен детский дом, тем это финансово интереснее. «Права на ребенка» могут принести различные «бонусы» органам опеки и попечительства (например, при наличии оформленного на ребенка недвижимого имущества и т.п.). «Передержка ребенка» может продлиться достаточно долгое время. На это могут сработать нормы законопроекта, не предполагающие ничего кроме «информирования» судебным приставом лица, которому ребенок должен быть передан по суду. Причем, форма информирования в законе не прописана, также как не прописаны никакие обязанности органов опеки, стимулирующие их к передаче ребенка. Согласно законопроекту временное помещение «ребенка в организацию для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, осуществляется на основании акта органа опеки и попечительства о временном помещении ребенка в организацию для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, до передачи ребенка лицу, которому по решению суда он должен быть передан» (абзаца 3 пункта 2 статьи 79 Семейного кодекса). Как и когда состоится передача ребенка из детского дома взыскателю, и состоится ли эта передача вообще – большой вопрос (здесь следует нижеизложенные аргументы).

Крайне спорным представляется предложенный законопроект с точки зрения процедуры исполнительного производства.

С одной стороны, норма о передаче разысканного ребенка органам опеки и попечительства до появления лица, которому ребенок должен быть передан по суду, формально имеется — в части 14 статьи 65 ФЗ РФ от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве».

Однако, с другой стороны, до настоящего времени эта норма не работала, поскольку Семейный кодекс РФ допускает исполнение судебных актов об отобрании ребенка только путем передачи лицу, в пользу которого состоялось судебное решение (при участии органов опеки; пункт 2 статьи 79 Семейного кодекса РФ). В случае внесения предложенных поправок в Семейный кодекс РФ, практика резко поменяется, поскольку проект обязывает и судебного пристава, и органы опеки и попечительства действовать таким образом, что ребенок передается на попечение органов опеки и попечительства (при «невозможности немедленной передачи» взыскателю). Указанные перемены могут привести к следующим проблемам.

По закону в исполнительном листе указываются сведения о должнике (пункт 5 части 1 статьи 13 ФЗ РФ от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»). Должником по исполнительному листу является лицо, которое обязано совершить определенные действия во исполнение судебного решения. При передаче ребенка в детский дом (иное специализированное учреждение), фигура должника в исполнительном производстве по закону не меняется, однако ребенка у должника после передачи в детский дом уже нет. Соответственно, предъявлять к нему требования в рамках исполнительного производства более невозможно. Детский дом в свою очередь не является должником, то есть, лицом, которое обязано совершить действия, предусмотренные исполнительным листом. Это результирует в том, что на него (как на лицо, которое не является должником) не распространяются правила законодательства о штрафах за неисполнение требований исполнительного листа, стимулирующие к исполнению судебного акта, и т.п. Очевидно, на этой почве возникнут многочисленные затруднения в практике, будут чиниться препятствия в возвращении ребенка детским домом взыскателю по исполнительному листу.

При этом согласно законопроекту «Постановление об окончании исполнительного производства на основании пункта 1 части 1 статьи 47 настоящего Федерального закона выносится после обеспечения передачи ребенка лицу, которому по решению суда он должен быть передан» (абзац 5 части 1 статьи 109.3 проекта ФЗ РФ от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»).

То есть, не после «передачи ребенка», а после «обеспечения передачи». Что такое «обеспечение» передачи неясно. К ней вполне мыслимо приравнять передачу ребенка судебным приставом на попечение органов опеки и попечительства, якобы полностью отслеживающих защиту прав и законных интересов ребенка. В итоге, может случиться так, что после передачи ребенка в детский дом, судебный пристав просто свернет исполнительное производство тем или иным способом.

В пользу этого говорят нормы закона. Так:

— по пункту 1 части 1 статьи 47.1. ФЗ РФ от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» исполнительное производство оканчивается судебным приставом-исполнителем «в случаях фактического исполнения требований, содержащихся в исполнительном документе». С учетом изложенного выше, пристав может утверждать, что он «исполнил требования» исполнительного листа, указанные в новом законе.

Кроме того, имеются иные нормы, которые могут сработать против взыскателя по судебному акту. Так,

— по пункту 2 части 1 статьи 43 ФЗ РФ от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» «утрата возможности исполнения исполнительного документа, обязывающего должника совершить определенные действия» является основанием для прекращения исполнительного производства. Если у должника нет ребенка, то, конечно, невозможно исполнить судебный акт об отобрании у него ребенка. А значит, можно ставить вопрос о прекращении исполнительного производства.

— по пункту 2 части 1 статьи 46 ФЗ РФ от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» «Исполнительный документ, по которому взыскание не производилось или произведено частично, возвращается взыскателю:… если невозможно исполнить обязывающий должника совершить определенные действия (воздержаться от совершения определенных действий) исполнительный документ, возможность исполнения которого не утрачена». Как видно, норма опять обращена к «должнику». Если у него нет ребенка, то очевидно, нет возможности исполнить акт об отобрании у него ребенка.

Не стоит забывать и о сроках предъявления исполнительных листов к исполнению, которые в результате всех проволочек, создаваемых законопроектом, могут истечь до реального исполнения судебного акта (статья 21 ФЗ РФ от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»).

В общем, законопроект дает дополнительные интересные возможности органам опеки и иным детозащитным организациям.

Вместе с тем, из практики известны случаи, когда судебное решение предусматривало отобрание ребенка у бабушки, с которой ребенок благополучно проживал с рождения, и передачу нерадивой матери, объявившейся к школьному возрасту ребенка. Решение суда базировалось только на том, что «бабушка не является законным представителем». Исполнение решения суда было практически невозможно в силу истерик ребенка, который вцеплялся в любимую бабушку и не позволял его вытащить из бабушкиной квартиры. Являясь свидетелем подобных ситуаций, с уверенностью можно сделать вывод о том, что интересам ребенка и его психологической устойчивости будет гораздо более соответствовать отсутствие возможности передачи в детский дом и оставление с бабушкой, которая — в приведенном деле — только после получения решения суда встала перед необходимостью юридического оформления фактически существующей многолетней опеки над любимым ребенком. Однако предлагаемые нормы законопроекта, создающие в том числе финансовый интерес детозащитных структур, будут стимулировать применение суровых карательных мер для перемещения ребенка в детский дом.

Все это может привести к длительному нахождению ребенка в специализированном учреждении и причинению серьезного психологического вреда ребенку.

Если на первое место ставить интересы ребенка, то, по-видимому, более правильным было бы правовое регулирование, которое исключает многократную передачу ребенка из рук в руки с помещением его в условия казенных учреждений на неопределенный срок и с неопределенным правовым решением в отношении дальнейшей судьбы ребенка.

С учетом изложенного, следует сделать вывод, что действующие нормы по исполнению решений суда об отобрании детей (статья 79 Семейного кодекса) являются гораздо более четкими и ясными, чем нормы законопроекта № 156687-7 и гораздо лучше учитывают интересы детей.

Предлагаем отклонить законопроект № 156687-7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации (в части передачи судебными приставами-исполнителями обнаруженного ребенка, в отношении которого объявлен розыск в рамках исполнения требований исполнительных документов об отобрании и (или) о передаче ребенка, органам опеки и попечительства при невозможности немедленной передачи ребенка лицу, которому он по решению суда должен быть передан)».

Аппарат Общественного уполномоченного просит наших читателей и активистов направлять письма и телеграммы в адрес руководства Государственной Думы и Совета Федерации с требованием снять законопроект № 156687-7 с рассмотрения.