У меня скверный характер: я понимаю, что натворил дел только через недельку, когда отпустит. Неделю назад я конкретно психанул. И на самом деле никаких особых причин для того, чтобы вести себя, как идиот, у меня не было. Но мне вдруг показалось, что никто не ценит то, что я для них делаю, а я рву жилы, надрываюсь. Все же воспринимают это как данность. Мол, ну да, мужик так и должен себя вести.
И вот я получил машину из сервиса (ее наконец починили после аварии
за бешеные бабки — цифру лучше не буду озвучивать), а потом уехал в Москву.
Посмотрел прогноз погоды. Там впереди — сплошные теплые дни. Даже 27 градусов будет. И причем в выходной день. Эх.
И работа была непыльная в Жуковском. Я просто забрал трудовую книжку и свалил. Сказал, что у меня обстоятельства.
Я на всех наорал. Включая ни в чем неповинную няню ребенка. Я бросил ключи от машины в лицо жене, когда она сказала, что машина ей за городом нужнее. Я взял в охапку Диксона, заявив, что только собака меня понимает. И уехал в Москву на электричке.
И вот сейчас я думаю: «Какой же я дурак!»
Причем, когда я приехал, мне же было так хорошо. Так тихо. Спокойно. Сумасшедший дом позади. Никого. И никто не нужен. Для меня одиночество — исключительно продуктивная среда. Да, мне одному хорошо. Честно признаюсь — хорошо.
Но теперь я скучаю по всем. Переписываюсь с женой. Она все понимает. Присылает фотографии Льва Андреевича. Они живут мирно. Им тоже хорошо. Как будто так и должно быть.
Мне казалось, что с возрастом дурной характер становится мягче и сглаживается. Черта с два. Усугубляются все дурные качества. И импульсивность, и вспыльчивость, и умение легко разрушать то, что так долго строил (шашкой — бах, и все), и грехи — гордыня и гнев — обостряются. А еще я ворчлив, как старый дед. Чем старше, тем ворчливее. И меня страшно раздражает молодежь.