В Татарстане следователи проверяют сразу несколько заявлений о пытках в полиции города Нижнекамска. Обращения пошли одно за другим после самоубийства Ильназа Пиркина, рассказавшего перед смертью, как из него выбивали признание в серии краж. Вспоминая историю печально знаменитого казанского отдела полиции «Дальний», многие сочли, что склонность к пыткам — просто региональная особенность местной полиции. Но эксперты уверяют, что Татарстан в этом смысле мало чем отличается от других субъектов, и житель Иркутска или Волгограда имеет ровно те же шансы оказаться на дыбе или на «электрическом стуле». «Лента.ру» разбиралась в разнообразии современных методов допроса с пристрастием и склонности полицейских к применению этих методов.
Слоники и ласточки
«Интернет», «звонок Путину», «вай-фай» — так называют пытки электричеством. Провода прикладывают к различным частям тела, а ток вырабатывается с помощью динамо-машины армейского телефона ТА-57. Иногда используются дешевые электрошокеры, купленные на рынке.
Теперь, по словам источника «Ленты.ру», подобные способы выбивать показания применяются крайне редко. Стоит такой «игрушке» попасть в руки сотрудников подразделения собственной безопасности, периодически обыскивающих кабинеты оперов, и одними объяснениями не отделаешься.
«Конвертик» или «Ласточка» используются куда чаще. Этот метод пытки предполагает выворачивание или сковывание рук и ног, в той или иной форме, с использованием наручников, ремней. Тут уже все зависит от навыков и больной фантазии истязателей. Человека заставляют часами находиться в неудобной позе. А случайно заглянувшему в кабинет всегда можно сказать: «Очень дерзкий преступник, пришлось обездвижить».
Но эта пытка требует времени и терпения, а у мучителей в погонах того и другого всегда не хватает. На них тоже давит начальство.
В октябре 2016 года в то же самое Нижнекамское УМВД, выйдя из которого покончил с собой Ильназ Пиркин, оперативники доставили Ильназа Юнусова. По его словам, добиваясь признания в совершении преступления, полицейские сперва надели на него наручники и заталкивали в рот тряпку. Затем натянули противогаз и перекрыли кислород. Это называется «слоник» — самый эффективный по скорости способ получения нужных показаний.
«Магазин» или «супермаркет» — не менее эффективная разновидность той же пытки. Нужен лишь полиэтиленовый пакет и скотч.
В ноябре прошлого года нижнекамские полицейские пытались добиться признательных показаний от Ильдара Камалеева. Он рассказал, что стражи порядка сначала избили его руками и ногами, а затем надели на голову пакет, который ему пришлось прогрызть, чтобы не задохнуться.
Одним из истязателей, по словам Камалеева, был Ринат Ахметшин — начальник отдела по борьбе с имущественными преступлениями УВД.
Именно пытка удушьем вынудила дать признательные показания 22-летнего Ильназа Пиркина, которого не испугали ни прогулка в лес с лопатой, ни избиения. В октябре этого года он покончил с собой, а перед смертью рассказал на камеру смартфона о том, как и кто в городском УМВД уговаривал его взять на себя 47 краж из автомобилей.
Ильназ Пиркин
В предсмертной речи молодой человек уделил пытке противогазом особое внимание, подчеркивая ее «преимущества» перед прочими. «Выдохнуть воздух можешь, а вдохнуть нет. Пытают, пока человек не потеряет сознание и не описается…»
Некоторое время мать Пиркина, к которой попала видеозапись, скрывала ее. Но полицейские, так же с помощью пыток, как теперь полагают в Следственном комитете, стали добиваться признания в доведении до самоубийства от молодого человека, чье авто «обокрал» Пиркин. И тогда женщина решила выложить ролик в сеть.
После того как история Пиркина получила огласку, под арест попали Ринат Ахметшин и трое оперативников из его отдела, о которых рассказал молодой человек перед суицидом.
Также возбуждено дело о пытках Ильназа Юнусова, начались проверки по обращениям Камалеева и Александра Шабалина, который в результате истязаний стал инвалидом. Своей должности лишился начальник УМВД, наказаны его заместители и еще десяток сотрудников управления.
Сколько лет в Нижнекамске работал пыточный конвейер и сколько человек прошли через него, можно только догадываться.
«Доносчику первый кнут»
Следственный комитет в Татарстане за последние два года возбудил 37 уголовных дел в отношении полицейских по статьям о превышении должностных полномочий с применением насилия (часть 3 статьи 286 УК) и халатности, повлекшей смерть потерпевшего (часть 2 статьи 293 УК). Об этом сообщили «Ленте.ру» в правозащитной организации «Зона права» и Казанском правозащитном центре.
В 2016-м было вынесено шесть обвинительных приговоров в отношении полицейских из отдела МВД по Нижнекамскому, Бугульминскому, Чистопольскому району, Казани и Альметьевска. В нынешнем году одно — в отношении сотрудника ОМВД по Альметьевскому району.
«Это не означает, что в Нижнекамске и в Татарстане вообще хуже, чем в других регионах. Просто здесь все эти злодеяния всплывают на поверхность, заработали следственные органы», — рассказал правозащитник Булат Мухамеджанов.
Потерпевшим от пыток в полиции, которым и так страшно и стыдно кому-то об этом рассказывать, как правило, еще и угрожают привлечением к уголовной ответственности за ложный донос.
Фигурантом подобного дела, в частности, был упомянутый выше Шабалин. Суд, однако, его оправдал.
А еще можно вспомнить случай в Волгограде. Гражданин обратился в прокуратуру с заявлением о том, что оперативники силой вынудили его написать явку с повинной и признаться в краже электроинструментов на сумму 60 тысяч рублей. Следственный комитет провел проверку, ничего подозрительного не обнаружил, вынес решение об отказе в возбуждении дела и тут же начал производство о ложном доносе.
Оказывается, своей жалобой на пытки этот гражданин «существенно нарушил права и законные интересы» полицейских и «нормальную деятельность органов предварительного следствия».
Не исключено, что уже от отчаяния он подался в бега, чем еще больше усугубил свое положение. Но кто будет разбираться в тонкостях, если к делу не привлечено внимание СМИ и правозащитников? А здесь именно такая ситуация.
След в душе
Одна из характерных особенностей профессионалов в том, что они умеют не оставлять на теле следов, пригодных для медэкспертизы. И это еще одно препятствие на пути к выявлению подобных эпизодов. В Западной Европе, правда, научились его преодолевать.
«Пытка направлена на уничтожение человека как личности, это несет долгосрочный психологический эффект, — рассказал в интервью «Коммерсанту» генсек Всемирной организации против пыток (ОМСТ) Геральд Стаберок. — И вот эти психические травмы, что интересно, могут быть доказаны в суде — иногда более основательно, чем телесные травмы, которые обычно исчезают быстро и не всегда фиксируются врачами. Есть медицинские психологические тесты, которые показывают у жертв пыток типичные симптомы травмы и воссоздают картину происшедшего. Это используется сейчас все чаще и чаще».
В качестве примера Стаберок рассказал об испанце, которого собирались экстрадировать на родину из Швейцарии. Процедура была остановлена, после того как у него выявили посттравматический синдром. «Его воспоминания о пытках были очень свежи», — отметил глава ОМСТ.
Четких статистических данных о пытках в России, по словам Стаберока, нет. «Если обратиться к практике ЕСПЧ, то можно увидеть, что большинство жалоб на пытки из России касается отсутствия расследования, — сказал он. — И число подобных дел из России значительно, гораздо больше, чем число дел из других стран Европы».
Пощечины в сауне «Блюз»
Чаще всего пытки в полиции, так же как и в военных частях и в местах лишения свободы, квалифицируются по части 3 статьи 286 УК — превышение должностных полномочий с применением насилия.
В 2015 году по этой статье, как сообщается на сайте «Агентства правовой информации», были осуждены 363 человека, из них 231 получили условные сроки. (в 2014 – 370 из них 255 условно, оправдано 34).
Расследования таких дел ведутся во многих регионах. Они не особенно афишируются в СМИ — силовики, видимо, не желают выносить «сор из избы». Но промежуточные и итоговые решения судов можно найти в интернете. Как, к примеру, по делу Курмамбаева в Калмыкии и Жалилова в Астраханской области, Чекушенкова в Московской области и так далее.
Не стоит работа и в кавказских регионах. В Ингушетии под стражей находится сотрудник МВД, который, по данным Следственного комитета, избивал задержанного и надевал ему на голову полиэтиленовый пакет с целью добиться признательных показаний.
Здесь же на Северном Кавказе на днях завершилось рассмотрение весьма своеобразного дела.
Оперуполномоченный отдела МВД «Прохладненский» в Кабардино-Балкарии признан виновным в избиении (трех пощечинах) беременной женщины в сауне «Блюз» за отказ одеться и проследовать в отдел полиции.
Мужчина находился при исполнении обязанностей. Вероятно, занимался выявлением притона для занятия проституцией.
Примечательно, что после возбуждения дела о превышении должностных полномочий, потерпевшая долго и упорно выгораживала обвиняемого. В настоящее время женщина находится с ним в гражданском браке и утверждает, что конфликт между ними связан с личными, а не служебными отношениями. А еще в суде она утверждала, что именно этот полицейский является отцом ребенка, которого она тогда носила под сердцем.
Однако в ходе рассмотрения дела было доказано, что в тот злополучный день женщина увидела своего обидчика в первый раз и отцом ребенка называла другого человека.
После нескольких обжалований «банное» разбирательство дошло до Верховного суда республики. За свое преступление уже бывший оперуполномоченный получил условный срок.
На днях Верховный суд Башкирии ужесточил наказание бывшему оперуполномоченному из Уфы Руслану Салямову за попытку выбить признание в краже телевизора у 22-летнего задержанного. Экс-полицейский сперва получил условный срок, но после обжалования решения суда первой инстанции, отправился на четыре года в колонию.
Салямову не помогли оправдаться ни огрехи, которые были допущены в ходе следствия, ни показания 16 сослуживцев о том, какой он прекрасный и порядочный сыщик.
План дороже жизни
Многие эксперты сходятся во мнении, что главной причиной, по которой практика выбивания показаний не уходит в прошлое, кроется в палочной системе.
«Часто заслуженные отставные генералы и прочие «государственники» из силовиков любят перекладывать вину на молодых залетных лейтенантов, а не на порочную систему «палок» — отмечает адвокат Андрей Сучков. — И пока в руководстве бытует такое мнение — ничего не изменится».
Как оказалось, бывает и так, что насилию подвергают стражей порядка, отказывающихся участвовать в подобных «палочных» историях.
Житель города Усолья-Сибирского в Иркутской области Айдын Юсифов рассказал сотрудникам регионального совета правозащитников, что 9 ноября, подходя к своей машине, он был задержан людьми в масках и брошен в микроавтобус. Мужчину доставили в отдел полиции. Там его заставили позвонить сотруднику ГИБДД, чтобы договориться о встрече и передаче взятки в размере 13 тысяч рублей за возвращение водительского удостоверения. Юсифова били по пояснице и по голове каким-то предметом, завернутым в ткань (позднее у него диагностировали закрытую черепно-мозговую травму). Но сломался он на пытке электрошокером, который ему разряжали в область темени.
Боль была настолько сильной, что мужчина не глядя подписал все необходимые бумаги и позвонил гаишнику. Однако тот, неожиданно, наотрез отказался участвовать в этом цирке. И в итоге, по данным правозащитников, также попал в больницу. Возможно, коллеги также силой пытались склонить его к сотрудничеству.
Не исключено, что в Усолье-Сибирском, как и в Нижнекамске, пыточная практика стоит на потоке. Здесь еще расследуется дело о пытках в отделе местной жительницы Марины Рузаевой в 2016 году и проводится доследственная проверка по аналогичному заявлению усольчанина Павла Ахрамовича, попавшего под пресс в полиции в январе этого года. «Анализ поступившей информации дает основания полагать, что в последнее время в Усолье-Сибирском степень опасности сотрудников для простых граждан зашкаливает», — отмечают правозащитники.
«У руководства есть прогнозы о том, сколько и каких именно преступлений должно быть раскрыто на определенной территории за определенное количество времени. И карьеру делают те, кто способен эти прогнозы воплощать в жизнь», — рассказал «Ленте.ру» источник в правоохранительных органах.
По его словам, необходимость признания вины возникает там, где не проводится реальная оперативная разработка, не собираются следы и доказательства. «Для раскрытия «висяков», накапливающихся в низовых подразделениях, по которым ни осмотра места происшествия, ни розыскных мероприятий толком не проводилось», — отметил осведомленный собеседник.
Кражи из машин, признание в которых выбивали из Ильназа Пиркина в Татарстане, — яркий пример дел такого типа.
С другой стороны, палочно-отчетная система ставит преграду на пути людей, пытающихся бороться с практикой пыток изнутри. Когда появляются данные о вскрывшихся фактах превышения должностных полномочий с применением насилия, то принципиальный руководитель первым же подлежит наказанию или рискует лишиться должности. Ведь в других подразделениях таких проблем нет?
Путь к покаянию
«Большинство людей с агрессивными намерениями отсекают при поступлении на службу. Просто так у человека склонности к насилию не бывает, чаще это в рамках какого-то заболевания. У здорового человека на пустом месте такой тяги не возникает. Должна быть экстремальная ситуация», — рассказала «Ленте.ру» Анжела Константинова, работавшая прежде старшим психологом в одном из столичных УВД.
По ее словам, сама схема работы с задержанными имеет свои психологические особенности. «Порой оперативники абсолютно мягкие и добрые накручивают себя специально, чтобы своей суровостью и внешним видом воздействовать на человека, но при этом головы не теряют и никого не бьют», — отмечает Константинова.
Но практика, к сожалению, говорит о том, что стражи порядка порой ведут себя совсем неадекватно и уже не просто «тихо и аккуратно пытают» ради раскрытия дела, а распускают руки, не думая о последствиях, которые не удастся скрыть.
«У нас был такой опер. Однажды он сидел спокойно в отделе и услышал, как в соседнем кабинете идет разговор на повышенных тонах, — рассказал бывший сотрудник одного из районных отделов Москвы. — Подумал, что это подозреваемый так себя ведет. Зашел туда и без лишних слов принялся его бить. Оказалось потерпевшего. В итоге опера посадили. О чем он думал, если думал вообще?».
В конце сентября житель Нижнего Тагила Станислав Головко уехал из местного отдела полиции на скорой со множественными травмами головы и через несколько дней скончался в больнице.
Следственный комитет возбудил уголовное дело по данному факту. Задержаны двое оперативников, один из которых, по некоторым данным, приходится сыном бывшему судье Дзержинского райсуда Нижнего Тагила. Офицеры отрицают свою вину, утверждая, что потерпевший нанес повреждения себе сам.
Как отметили в полиции, Головко отрабатывали на причастность к совершению кражи.
«Людей сводит с ума безнаказанность, — говорит адвокат Сучков. — Все начинается с крика, подзатыльника. И вот одно дело раскрыто, второе, третье. И человек уже чувствует себя «санитаром леса», «мечом правосудия» и так далее».
Изжить практику насилия при расследовании преступлений сложно. В течение столетий пытка считалась легальным и эффективным способом допроса. А приписываемая прокурору СССР Андрею Вышинскому фраза: «признание — царица доказательств» — одно из выражений, дошедших до нас из римского права.
«С одной стороны, необходимость пытки, даже словесной, в той или иной форме объясняется тем, что люди редко добровольно готовы признаваться в совершенных злодеяниях, — рассказал «Ленте.ру» криминальный психолог Виктор Воротынцев. — С другой стороны, тот, кто пытает, стремится не только к изобличению, но и покаянию со стороны преступника. Почитайте детективы: большинство из них заканчивается проникновенной исповедью убийцы со слезами на глазах. Это важный момент примирения, восстановления гармонии. Это очень понятно и приятно читателю».
Сергей Лютых
via