О «геополитической мимике»: Кремль хочет «сохранить лицо», будучи уже «без лица»
И успешные переговоры Дональда Трампа с Си Цзиньпином (в частности, заявление, что США и Китай найдут решение ядерной северокорейской проблемы), и заявление Белого дома о том, что никакой встречи с Владимиром Путином на полях саммита во Вьетнаме не будет, еще раз доказывают, что Россию в силу ее агрессивной политики, непрогнозированности и недоговороспособности перестают воспринимать в мире как важного игрока в разрешении ряда кризисов.
Начиная с 2014 года, Путин все время повышал ставки в надежде на «пакт» с Трампом и смену политэлит в ряде стран ЕС. Эта тактика оказалась ошибочной. И не исключено, что заявления госсекретаря Рекса Тиллерсона о том, что политика стратегической терпимости США по отношению к КНДР закончилась, которое он сделал еще весной, касается не только КНДР.
И, в общем, сегодня в разрешении ряда конфликтов речь идет о том, насколько Россия готова или не готова принять вариант Запада. Конечно же, с возможностью «сохранить лицо». Но какое это имеет значение (кроме внутрироссийской пропаганды разве что), если самого лица, имею в виду стратегического курса, у Кремля нет.
Россия добровольно исключает себя из мировых процессов. А «Крымнаш» и война на Донбассе не усилили, а только ослабили Россию. Часто повторяю эту фразу и еще раз повторю: если у вас нет достаточного экономического ресурса и вы зависимы от Запада (в банковской и энергосферах, например), если идея войны не имеет никакого внятного мотива (кроме нежелания заниматься развитием собственной страны), то пересмотр территориальных границ — это авантюра, безрассудство и стратегический тупик для самой РФ. Тут никакого лица нет и не может быть.
