Об этом известный политик, эксперт Фонда Анатолия Собчака рассказал в эфире Радио «Комсомольская правда»
Известный политик, эксперт Фонда Анатолия Собчака Сергей Станкевич.
— Скажите, Сергей Борисович — а 19 августа 1991-го вы были первым замом председателя Моссовета. Правильно?
— Да. И советником Президента России Бориса Ельцина.
— «Левада-центр» провел опрос среди населения России. Оказалось, что в основном граждане сейчас не занимают ни сторону ГКЧП, ни сторону Ельцина и его окружения. Как вы к этому относитесь?
— Я отношусь положительно к этому вот по какой причине.
Нас усиленно пытаются заставить жить с головой, повернутой назад. Нас искусственно погружают в вечное прошлое. Нам сейчас важно, чтобы мы не жили бесконечно на той баррикаде, которая возникла в августа 91-го года, а чтобы строили общее будущее.
То, что произошло тогда, было не только расставанием с провальным «красным проектом». Это было и обретение нового — жизнеспособного и правильного — государственного проекта.
Мы обрели нашу первую демократическую республику, в которой до сих пор живем. И тот факт, что спустя почти 30 лет нас пытаются вернуть на те же самые баррикады, — это плохо.
И я рад, что у наших сограждан хватает здравого смысла смотреть в будущее, а не в прошлое. И не жить на баррикадах. Это важно.
На стройке надо жить, а не на баррикадах.
— Понятно. А вы всерьез считаете, что вы тогда все сделали правильно? И реформы правильные. И ни в чем не ошиблись. И Ельцин, и Собчак, и Станкевич верной дорогой вели Россию к светлому будущему?
— Тут творцы злонамеренного реакционного мифа об августе 91-года специально смешивают карты и понятия.
До 19 августа 91-го года за все, что происходило в стране, буквально отвечала монопольно правящая коммунистическая партия Советского Союза. Да, была некоторая оппозиция в тот момент. В парламенте, в том числе, заседавшая, которая вполне могла в духе парламентской борьбы и продолжать оставаться оппозицией меньшинства.
Но отвечала за все монопольно правившая коммунистическая партия. До 19 августа 1991 года. А вот это пытаются всячески заместить, исказить историческую ответственность.
— Так-так…
— А вот после того, как запутавшаяся в собственных реформах коммунистическая партия обрушила «красную империю» нам на головы, вот после этого начинается наша политическая ответственность. Да, действительно, в реформах…
Хорошо, что мы выстояли в августе 91-го года. Это было замечательно! Мы избежали масштабной гражданской войны, потому что мы оборонялись тогда правильно.
Напомню, мы никого не атаковали и ничего не штурмовали. Мы оборонялись, представляя собой законную власть России. Избранную гражданами.
А дальше начинались наши реформы, не все из которых, конечно, были удачными и продуманными, потому что это были реформы уже в процессе выползания из-под обломков. В чрезвычайно сложных обстоятельствах — с пустой казной и пустыми товарными запасами. И огромным государственным долгом.
— Именно по этой причине вы тоже запутались в реформах?
— Нет. Не только по этой причине, а — потому что не было соответствующего опыта проведения такого рода реформ тогда ни у кого.
И были, видимо, какие-то и просчеты. Я даже считаю, что четыре ошибки я всегда числю за Борисом Николаевичем Ельциным. Но это уже в последующем. Не в августе 91-го года.
— Что за шибки?
— Первая — он не нашел мирного решения конфликта 93-го года. Дальше. Это — приватизация, мягко говоря, не самая удачная. Третья ошибка — чеченская война с 94-го и далее годов. И четвертая – Ельцин напрасно пошел на второй президентский срок.
Но, тем не менее, баланс, с которым первый президент вошел в историю – победитель августа 91-го года – баланс в целом положительный, я считаю.
Мы обрели республиканский государственный проект, который существует вопреки всем искажениям и зигзагам, нападкам на него уже скоро 30 лет. И будет веками существовать, я думаю.
— А какие ошибки у советника президента и первого зама главы Моссовета Сергея Станкевича?
— Видимо…
— За что вы лично отвечаете?
— Нет, это ответственность не персональная. Никто из нас не держал судьбу за глотку, никто из нас не рулил событиями по своему произволу. Это — ответственность коллективная. И, видимо, я был недостаточно убедителен в некоторых своих советах, потому что по всем этим четырем отмеченным мною ошибкам у меня было другое мнение. Но оно не возобладало. Я был недостаточно убедителен.
— Сейчас, допустим, России, нашему государству может грозить какой-то путч? ГКЧП или образца октября 93-го года.
— Нет. Не вижу никаких оснований для этого. У нас достаточно прочный республиканский проект. И мы должны его сейчас всячески охранять от нападок, развивать.
И с его помощью, с помощью этой нашей республики — как нашего общего достояния, строить правильное будущее.
Никто на эту нашу республику уже не покусится. Нам это слишком дорого досталось. И это достояние мы обязательно сохраним. И не дадим завести Россию в какую-то очередную утопию того и ли иного цвета.