КОРРЕСПОНДЕНТ: Добрый день. Это радио «Говорит Москва». Хотели бы получить комментарий по поводу вашего интервью на LTV. Вы говорили о неблагодарных соотечественниках, которые не могут пропустить к самолету, а вы вынуждены играть и отдаваться полностью на сцене.
Д. ДЮЖЕВ: А что, это сейчас стало какой-то общей темой, что ли? Почему мне десятое издание уже звонит по этому поводу?
КОРРЕСПОНДЕНТ: Возмущение всех соотечественников, что вроде как… Почему вы так сравниваете и говорите о том, что российский зритель заслужил только бездарные сериалы? Хотелось бы какое-то небольшое пояснение от вас услышать.
Д. ДЮЖЕВ: А где это было? Что это за издание?
КОРРЕСПОНДЕНТ: Вы выступали на телеканале LTV. Есть видео в интернете.
Д. ДЮЖЕВ: Мне надо посмотреть, о чем там была речь, откуда взята фраза. Надо посмотреть. Я поэтому пока не понимаю. А я не пойму, почему мне уже десятое издание звонит. Думаю – какие комментарии? Про что там суть дела?
КОРРЕСПОНДЕНТ: Там вы говорили о том, что вы отдаетесь на сцене полностью, когда играете, например, в постановке «Гамлета». А когда вы сталкиваетесь с российским зрителем живьем, он вас даже не может пропустить к регистрации первым. Вы сравнивали. Вот это сравнение вызвало волну негодования среди ваших зрителей, почитателей вашего таланта. Они не понимают, как можно было сравнить. Ваша цитата: «Я ради вашего развлечения и досуга жизнью рискую, а вы…».
Д. ДЮЖЕВ: Да. «Рискую жизнью». Действительно, это так. Я в своей профессии выполняю каскадерские трюки, оказываюсь в реальных обстоятельствах своего героя. И не раз мог оказаться на смертном одре. А когда речь идет о вопросе зрителя «кого вы любите и что вы готовы для этого сделать?», то в ответ ты понимаешь, что только в тот момент, когда современный зритель смотрит кино, он может симпатизировать этому герою, впоследствии – артисту. В тот момент, когда человек оказывается вне своего досуга, к нему обращается этот артист, которого он смотрит, плачет и якобы любит, то, оказывается, в современном мире любить книги, романы, любить поэтические образы приравнивается к нулю.
Зритель думает только о себе. И о каких-то культурных мечтах, образах, темах люди перестают думать, потому что перед ними явный факт его жизни. Именно поэтому я и сказал, что, когда я работаю для вашего досуга, чтобы вас развлечь, увлечь, заинтересовать или самое главное – удивить, я рискую жизнью. И я на это иду. По задаче режиссера, по задаче продюсера, сценариста. На это я подписываю договор, что я обязан выполнить все, что касается моего персонажа. Когда я рискую жизнью на площадке, а потом как благодарность встречаю людей, которые даже не могли ни выслушать, ни оказать внимания, зритель счастлив, зритель рад, что тот, кто для них является не таким, как он, что он становится такой же серостью, такой же массой, таким же зрителем. И что «ты у себя в профессии можешь быть кем угодно, а в жизни ты такая же серость, как и все мы, зрители». Вот, о чем идет речь. Мне этот конфликт совершенно не интересен.
КОРРЕСПОНДЕНТ: А что должен зритель сделать? Вот вы говорите – такой же серостью, такой же массой. То есть вам не понравился конкретный случай в аэропорту, или в принципе вы периодически с этим сталкиваетесь?
Д. ДЮЖЕВ: Речь идет только о случае в аэропорту, где на стойке бизнес-класса стояли люди, у кого я ходил и спрашивал: «Извините, вы в бизнес-классе летите?». Отворачивают голову. — «Извините, вы в бизнес-классе летите?». Улыбаются. Я прошел несколько человек и наткнулся в итоге на одного человека, который говорит: «Да, я лечу в бизнес-классе». Я говорю: «Тогда я за вами встану, если эти люди стоят не по правилам». Очереди разные стоят в «Аэрофлоте», правда?
КОРРЕСПОНДЕНТ: Да.
Д. ДЮЖЕВ: Есть вторая стойка. Я подошел. Очередь была настолько длинной, что я пошел проверять, все ли 50 или сколько человек летят в одном бизнес-классе. И оказалось, что нет. Поэтому я продвинулся вперед. А потом, когда мне разрешили встать за человеком, который сказал, не показывая мне ни документов, ничего, просто сказал: «Да, я тоже в бизнес-классе». Я говорю: «Тогда за вами можно встать?». — «Да, можно». Я дошел до регистрации. Ко мне подошли люди сзади и сказали: «А как вы пролезли в эту очередь? Когда вы пришли, мы уже стояли». Знаете, я даже не стал спорить. Я сказал: «Хорошо, где вы стояли?». — «Мы вон там стояли». Я пошел и снова встал в эту очередь. Я отстоял ее второй раз. А люди стояли, зло смотрели, что артист пролез вне очереди. Я им высказал все, что чувствовал на тот момент. Я сказал, что я ради вашей забавы, досуга рискую жизнью, выполняя трюки, снимаясь в кино.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Но это был единичный…
Д. ДЮЖЕВ: Вы сами не правы, что встали в бизнес-класс. Правда же? Кто здесь виноват, кто прав?
КОРРЕСПОНДЕНТ: Дмитрий Петрович, но вас возмутил конкретно этот случай, да? То есть раньше вы с подобным отношением не встречались, с таким непониманием каких-то привилегий?
Д. ДЮЖЕВ: Да. Речь-то про этот случай. Там какая-то, видимо, женщина что-то… Откуда эта информация появилась?
КОРРЕСПОНДЕНТ: Это запись эфира, в котором вы принимали участие, конкретно ваши цитаты.
Д. ДЮЖЕВ: Вот конкретно после этого случая я дал конкретный комментарий по поводу этого случая, не называя авиакомпании, не называя никого. Ну, я и никого не знаю, кто там.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Вы говорили, что российский зритель заслуживает именно бездарных сериалов. Это было какое-то ваше эмоциональное заявление после этого случая, или вы действительно так думаете? Или именно этим случаем обусловлена ваша такая резкая реакция?
Д. ДЮЖЕВ: Безусловно, это шла речь про этих людей, которые стояли в этой очереди. Я говорил, что вы, люди, которые не разбираетесь в жизненных приоритетах, что хорошо, что плохо, если для вас, (пассажиров) эконом-класса, стоящих в бизнес-очереди, для вас радость подойти к человеку, который уже отстоял полчаса эту очередь, попросить отойти обратно из побуждений нравственных, что вроде как «мы тоже здесь стояли, мы тоже люди». И я не спорил. Сказал: «Хорошо». И пошел, снова встал в очередь и отстоял эту очередь.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Понятно. То есть это заявление касается именно тех людей, которые стояли в очереди, а относительно остальных ваших поклонников вы не считаете, что они достойны бездарных сериалов? Это касалось именно тех людей, которые были в очереди?
Д. ДЮЖЕВ: Да, которых я словесно наказывал, да. Аудитория – 150 миллионов. Как можно объединить всех в одну аудиторию? Невозможно.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Так получилось, что на личный счет все приняли сейчас.
Д. ДЮЖЕВ: Есть зритель разного уровня интеллектуального, воспитания и образования. В этом смысле наш зритель очень сильно разграничивается. Практически не остается зрителя, который знает материал и идет смотреть произведение искусства, уже зная этот материал. Практически не остается зрителя, который может сравнить постановки, будь то экранизации или театральные постановки, с предыдущими талантливыми постановщиками.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Тот зритель, который был в той очереди, его можно назвать неподготовленным зрителем, правильно? Тот, который как раз не разбирается.
Д. ДЮЖЕВ: Да. Видимо, эти люди не знают, не смотрят. То есть это было в порыве пыла, конкретно обращаясь к этим 30 людям эконом-класса, которые стояли на стойке бизнес-класса. Это теперь муссироваться будет по всем каналам, по всем радиостанциям.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Источник – LTV. Потом новостные агентства, «РИА Новости» начали давать тоже эту новость, что Дмитрий Дюжев счел российских зрителей заслужившими бездарные сериалы. Вот такие заголовки везде сейчас идут, поэтому к вам повышенное внимание сейчас. Из-за конкретного этого высказывания.
Д. ДЮЖЕВ: Понятно. Как негатив рассматривается?
КОРРЕСПОНДЕНТ: Сейчас – да. Обиделись на вас зрители.
Д. ДЮЖЕВ: Отчасти, когда разговариваешь с людьми, люди вообще не понимают, что такое качество, даже сериальной продукции. Дело в том, что продюсеры, уже когда начинаешь с ними общаться и задавать вопросы: «А почему такие дешевые, плохого качества выходят ваши продукты и вы даже не исправляете это качество, вы берете тех же людей, которые снимают и производят это плохое качество? Вы не ищете талантов, вы не делаете прорывы».
А мне отвечают: «А люди уже привыкли. Они смотрят только вот это. И мы для них и делаем. Они вот такого уровня у нас зрители. Они в 1990-е годы все купили удостоверения об образовании. И вот все образование. Это поколение выросло с 1990-х годов с «высшими образованиями», купленными корочками. Теперь мы это среднее поколение не поймем никак: а где же талантливые люди, а где же умнейшие умы?». Может быть, про это речь идет, почему у нас такого качества люди покупают, а иного качества люди не покупают.