Шведская миграционная служба отказалась предоставить политическое убежище двум выдающимся российским художникам Алексею Кнедляковскому и его супруге Лусинэ Джанян , которые были вынуждены бежать от репрессий путинского режима.
Нет сомнений, что на это ошибочное решение повлияло недостойное поведение Петра Павленского во Франции, где он по инерции стал бороться с местными властями.
Алексей Кнедляковский и Лусинэ Джанян с детьми в Миграционной службе Швеции. Фото Elin Jönsson (SVT).
Судьба двух акционистов, прославившихся несколькими яркими инсталляциями, теперь висит на волоске. Совершенно очевидно, что если они вернутся в Россию, их наверняка посадят в тюрьму и запытают до смерти.
С Алексеем Кнедляковским такое уже случалось в 2016 году, когда он получил 15 суток за акцию «Новый чекист» в краснодарском парке. Чудом остался жив. Художник даже подавал жалобу в Европейский суд по правам человека на бесчеловечное отношение и применение пыток. Вот как над ним издевались.
Из заявления в ЕСПЧ:
● Камера Кнедляковского была расположена в подвале, читать и писать можно было, только «приблизившись вплотную к окну, расположенному на уровне земли», а температура в помещении не превышала 15 градусов. Над окном располагалось вентиляционное отверстие. Через него «с сильным шумом засасывался воздух, который, проходя через вентиляционный короб, вызывал сильную вибрацию.
● Разговаривать при постоянном шуме такого уровня приходилось повышая голос. Не прекращающийся и в ночное время шум также мешал нормальному сну, заставляя постоянно просыпаться. В результате спустя два часа после помещения в камеру у заявителя началась сильная головная боль и звон в ушах, не прекращавшиеся на протяжении всего срока ареста.
● Расположенный в полу плоский унитаз не имел сливного бачка, находился за небольшой загородкой с мешком в качестве занавески, то есть практически не был отделен от жилой части камеры. В камере постоянно ощущалась сильная вонь из унитаза, отсутствовало постоянное водоснабжение, что создавало трудности в соблюдении личной гигиены.
Согласитесь, в таких условиях, далеких от норм пятизвездочного отеля, выжить нормальному человеку невозможно. Многие сокамерники Алексея погибли от шума в вентиляции, некоторые не выдержали запаха из унитаза и тоже умерли. По сути, в живых остался один Кнедляковский, которому помогла справиться с жестокими пытками только мысль о том, что он должен взять себя в руки, привыкнуть к дискомфорту, выйти из подвалов краснодарской Лубянки и продолжить борьбу с путинским режимом.
Что он и сделал. Правда, бороться передумал.
— У нас были шведские визы, других не было, времени раздумывать тоже не было. Решили не дожидаться, когда отправят в СИЗО непонятно за что¸— рассказал в прошлом году акционист Радио Свобода. В то время семья диссидентов-художников была полна надежд и уверенности в завтрашнем дне.
Но все изменилось, когда буквально через три месяца после их приезда в Швецию Петр Павленский, получивший политическое убежище во Франции и вдохновивший своей успешной эмиграцией многих российских борцов за свободу, зачем-то спалил двери банка. Знаменитого коллегу посадили, год продержали в тюрьме и всячески унижали. После чего выпустили, и теперь он ждет суда.
Мне кажется, именно после того случая европейцы стали относиться с подозрением к российским борцам с Путиным.
А вспомните, как обманул доверие голландцев оппозиционер из Костромы Руслан Лебусов, тоже получивший политическое убежище. Стал себя вести, как дома — в пикетах стоять, писать гневные статьи в Фейсбуке. В итоге за нарушение судебного предписания к нему с утра пораньше вломились в квартиру, выбив дверь, семеро местных омоновцев в бронежилетах и увезли в обезьянник. Теперь Руслан стал убежденным консерватором и антизападником.
Но и Запад стал осторожнее и, я бы сказал, разборчивее. Все же российские борцы с режимом — не почти святые воины джихада с Ближнего Востока. К их поведению в Европе относятся с пониманием и даже сочувствием. Им можно даже безнаказанно насиловать местных женщин. А некоторые особо продвинутые феминистки даже публично извиняются перед беженцами.
«Вы не проблема, вы совершенно не проблема. Вы великолепные люди, которым положены свобода и безопасность, точно так же, как и любым другим. Спасибо вам, что вы сюда приехали», — написала в своем Фейсбуке ультралевая немецкая активистка, после того как ее изнасиловали трое молодых мусульман.
Так что российским оппозиционерам, ищущим счастье на Западе, есть над чем подумать. Можно, например, как-то исхитриться и купить сирийский паспорт. С таким документом получить политическое убежище элементарно. Российский паспорт действует хуже. А если у соискателя еще и длинный шлейф отсидок и акций на родине, то, боюсь, после опыта с Павленским, Лебусовым и многими другими нашими активистами от европейцев эти заслуги лучше даже тщательно скрывать.
— Миграционная служба не понимает, что преследование российский властей — это та цена, которую мы заплатили за нашу творческую и политическую деятельность. Это унизительно, — говорит Лусинэ Джанян.
— Миграционная служба не принимает во внимание то, что говорят правозащитные организации как в России, так и в Швеции, — вторит супруге Алексей Кнедляковский — А они порекомендовали нам покинуть Россию из-за опасности, которая нам угрожает в этой стране. Но Миграционная служба это полностью проигнорировала.
В самой Миграционной службе художникам заявили, что знают, как обстоят дела в России. И считают, что преследовали супругов не власти, а частные лица. Вот как так, а вонь в камере, а шум в ушах? Но бюрократы были непоколебимы и отказались выдавать статус политического беженца несчастно семье.
Тут просматриваются два варианта, объясняющие поведение шведских чиновников: или Путин всех купил, или Павленский по глупости подложил свинью своим единомышленникам и последователям.
Но если виноват Путин, то, значит, хочет, чтобы художники вернулись и продолжили с ним борьбу. Как-то нелогично получается.
Значит, все же Павленский со своей беспорядочной борьбой против всех подряд. Ну и кто он после этого? А я вам отвечу: человек без стержня, без четкого ориентира. Не зря его даже жена-соратница из дома выгнала.