Мы в последние недели наблюдаем параллельно два потока событий. Резко оппозиционные медиа регулярно сообщают о том, как граждане побивают тут и там «волонтеров Навального», и в то же время видим, как штаб этого блогера
поздравляет, например, очередного своего волонтера с 14-летием.
Налицо странное сочетание: граждан в раннеподростковом возрасте активно вовлекают в деятельность, которую сами же ее организаторы расценивают как рискованную.
Более того: некоторые особенно шокированные «волонтеры» внезапно открывают для себя реальность — и сообщают о том, что А. Навальный, призывавший их ранее «винтиться при каждом удобном случае», в действительности не оказывает им никакой поддержки. И даже доходят до горестных констатаций вроде «мы для него пехота».…
Многочисленные законы по борьбе с педофилией, иной раз, кстати, изрядно перегибающие палку, — когда педофилией объявляют публикацию фотографий собственных детей/внуков во время купания — оправдывают одним простым соображением. Человек развивается довольно медленно не только в физическом, но и в умственном отношении.
Соответственно, до определенного возраста он в принципе не в состоянии предвидеть определенные последствия своих действий и практически любой желающий может, воспользовавшись этим, добиться от ребенка действий, причиняющих самому этому ребенку значительный вред.
В основе своей это рассуждение довольно здраво. И вполне понятно, что оно может быть обобщено не только на сексуальную активность, но и на многие другие виды активности.
В частности, опыт событий на Площади независимости в Киеве и в 2004, и в 2014 годах показал, что молодежь можно использовать и для политических действий, наносящих ущерб в целом и самой молодежи в частности.
И, насколько я могу судить, Алексей Анатольевич Навальный прибегает к тактике «политической педофилии» не только потому, что взрослые люди, как правило, участвуют в его акциях два раза — первый и последний, ибо видят, во что выливаются их действия, но потому, что организовать преступные деяния с участием несовершеннолетних проще, чем с участием совершеннолетних.
Сторонники Навального на митинге на Болотной площади. Архивное фото
Кстати, он в этом смысле далеко не одинок. Уголовники во всем мире, в том числе и в нашей стране, тоже охотно и старательно втягивают несовершеннолетних в преступную деятельность, причем не только рассказами о блатной романтике, но и банальным «тестированием на зрелость» в форме «а слабо тебе с нами пойти ларек подломить».
И если человек действительно хоть один раз поучаствует в такой акции на слабо, то далее им можно достаточно легко манипулировать, толкая его на все более преступные деяния. И опыт таких преступных сообществ у нас, к сожалению, достаточно велик, чтобы тому же Навальному и его зарубежным консультантам можно было им воспользоваться.
Поэтому я полагаю, что деятельность Навального порождена еще и банальными соображениями экономии сил. Ему, в общем-то, все труднее добывать себе финансирование, поскольку все очевиднее неэффективность его деятельности по раскачке страны.
И поэтому он сейчас идет туда, где легко добывать эффектные результаты и легко формировать пушечное мясо для этих эффектных результатов.Так что чисто коммерчески его деятельность сейчас, по-видимому, эффективнее, чем в прошлые годы, поскольку он нашел тот контингент, с которым легко организовать очередные уличные безобразия, экономя таким образом силы и средства.
Что же касается этического аспекта, то у нас очень любят цитировать В. И. Ленина на тему «нравственно все, что способствует делу революции».
Эту фразу изрядно перевирают: в оригинале он говорил, насколько я помню, не о деле революции, а о деле рабочего класса, то есть заботился в первую очередь все-таки именно о большой массе народа (не буду обсуждать, правильно ли он понимал интересы рабочего класса, но по крайней мере он говорил именно о них).
Современные же наши революционеры говорят именно о деле революции, то есть, по сути, о том, как облегчить жизнь себе любимым, как устроить максимум безобразий при минимуме затрат.
Это не значит, что за Навальным нет общественной прослойки, выразителем интересов которой он является. Но судя по тому, какова массовая реакция на его деяния — посмотреть хотя бы на то, что творили его люди на День России, и как на это реагировали десятки тысяч человек, собравшихся на Тверской, становится ясно: та группа, интересы которой он выражает, мягко говоря, не очень велика.
В любом случае говорить о морали революционера вообще трудно. А уж о морали человека, начинавшего свою деятельность со множества мелких мошенничеств и втянутого в силовые акции, в общем-то, именно в связи с тем, что эти мошенничества стали понемногу разоблачать, и ему понадобилось срочно добиться статуса гонимого политика, тем более.