«Народного артиста СССР — в урну!» Рассказ Георгия Данелии о поездке в Одессу и встрече с Горбачевым
Георгий Николаевич Данелия (род. 25 августа 1930) — советский и российский кинорежиссёр, актёр, сценарист, публицист. Народный артист СССР (1989). Лауреат Государственной премии СССР (1978), Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых (1981), Государственной премии России (1996). Снял такие известные фильмы как «Я шагаю по Москве» (1963), «Афоня» (1975), «Мимино» (1977), «Осенний марафон» (1979), «Кин-дза-дза!» (1986) и др. Ниже приведен фрагмент из книги Георгия Данелии «Кот ушел, а улыбка осталась».
Надоела реклама? Улучшите аккаунт всего за $1.66 месяц!
НАРОДНОГО АРТИСТА СССР — В УРНУ!
Ночью звонит мне из Одессы представитель «Мосфильма» на фестивале «Золотой Дюк». Извиняется, что так поздно, но так соединили, и возмущенно сообщает, что они здесь, на этом фестивале дискриминируют «Мосфильм». Фонду Ролана Быкова для самого Быкова выделили двухэтажный номер с сауной и бильярдной, а «Мосфильму» для Георгия Данелия дают одноэтажный, без сауны и бильярда.
— Георгий Николаевич, может, вам вообще не стоит приезжать на этот фестиваль? Подумайте.
И я подумал. Здесь Великая река, лодка, удочка. Встаешь на рассвете, спокойно, красиво, тишина, а там одноэтажный номер без сауны и тусовка. И решил, что фильм «Паспорт» прекрасно могут посмотреть и без меня. И сдал авиабилет на Одессу.
А в тот же день вечером по телевизору среди прочих новостей объявили, что в Одессе на фестивале «Золотой Дюк» будут отмечать 60-летие режиссера Данелия (25 августа 1990 года мне стукнуло шестьдесят, никогда не думал, что доживу до такого почтенного возраста).
— Георгий Николаевич, надо лететь, — сказали все.
На следующий день Гена Давыдов поехал в аэропорт менять билет с моим паспортом и удостоверением. В этом году я получил звание «Народный артист СССР» и удостоверение, которое подписал Президент СССР Михаил Горбачев.
В кассах билетов на Одессу не было. Гена пошел к дежурному администратору, спросил:
— Может, для этого товарища найдется местечко? — и положил на стол перед ним мое удостоверение.
Администратор взял синюю книжицу, раскрыл, прочитал, закрыл.
— Пойдемте.
Они вышли в зал для пассажиров, администратор подошел к урне, бросил в урну мое удостоверение и плюнул.
— Вот так вот! — сказал он Гене, развернулся и ушел.
Гена извлек из урны мое оплеванное удостоверение, протер платком и опять пошел к администратору. Постучался, вошел.
— Ну, что еще?
— Билет на Одессу нужен.
— Этот антихрист страну до ручки довел, виноградники все вырубили, зарплату не платит, люди голодают, за водкой до смерти давятся! А я должен билеты для его жополизов искать?! Не дождется! — гневно произнес администратор.
— Ты «Мимино» смотрел? — спросил Гена.
— Смотрел, а что?..
— Это он снял. Данелия.
Летел я в Одессу в кабине с летчиками. Рассказывал, что в фильме «Джентльмены удачи» в цистерне не цемент, а подкрашенное тесто.Между прочим. Сегодня, 1 февраля 2014 года, каждый россиянин может поехать куда хочет, говорить что хочет, писать что хочет, читать что хочет, смотреть и слушать что хочет, спать с кем хочет и на рубли покупать что хочет, если они есть. Всех этих свобод до конца восьмидесятых не было. А в том, что они появились, немалая заслуга Михаила Сергеевича Горбачева. И я доволен, что в моем удостоверении «Народный артист СССР» стоит его подпись. Я лично знаком с Горбачевым. И одна встреча была особенно памятной. Расскажу о ней.
ПАНТАЛОНЫ
В 2012 году летом в Москве в Доме кино мне вручали приз «За вклад в киноискусство». Мы с моим закадычным другом Юрием Ростом пошли его получать. Когда меня вызвали на сцену, со мной для страховки пошел и Юра. Ходить без палки мне уже трудновато. Меня поздравили и вручили вазу — большую и тяжелую. Раздались аплодисменты. Я поднял вазу, чтобы показать ее зрителям. Поднял руки и понял, что у меня сзади отстегнулись
подтяжки. И почувствовал, как брюки ползут вниз…
— Юра, спасай! — шепнул я Росту.
Юра моментально все понял, обнял меня левой рукой и прихватил штаны сзади. Так, полуобнявшись, в позе нетрадиционников, мы прошли по сцене, но не в зал, а прямо на лестницу. Когда вышли на улицу, из здания напротив, где словацкое представительство, вышел первый и последний президент СССР Михаил Сергеевич Горбачев.
— Михаил Сергеевич! — окликнул Рост. Горбачев обернулся.
— Мы вас приветствуем! — Юра радостно вскинул обе руки. (Они с Горбачевым друзья-приятели.) — Поздравьте Георгия Николаевича! Он приз получил! Гия, покажи.
Я поднял вазу.
— За вклад в киноискусство, Михал Сергеевич!
— Поздравляю! Георгий, у вас панталоны падают, — крикнул первый и последний президент СССР.
ЛАМПОЧКИ
Заодно расскажу уж и про мои встречи с первым президентом России Борисом Николаевичем Ельциным. В декабре 1985 года первым секретарем Московского городского комитета КПСС (по сегодняшним понятиям — мэр Москвы) назначили Ельцина, высокого, спортивного, с упрямым взглядом и резким голосом. Он ездил в автобусах, стоял в очереди в магазинах и поликлиниках, выступал против привилегий. Таких простых и доступных начальников до этого мы видели только в кино (знаменитый кадр, как Ленин с рабочими и красноармейцами несет бревно по кремлевскому двору).
Весной 86 года Ельцин приехал на «Мосфильм». Ему показали студию, павильоны, декорации, а потом привели в кабинет директора на встречу с правлением. В члены правления входили худруки объединений (восемь человек), главный редактор, парторг и новый генеральный директор «Мосфильма» Десятерик Владимир Ильич, недавно назначенный и совсем не киношный человек. Ельцин сказал:
— Ну, что будем делать, товарищи? Директора снимать?
То, что Ельцин любит снимать руководителей и ставить на их место новых, все уже знали. Среди прочих он снял моего друга Сергея Купреева — первого секретаря Бауманского райкома — умного, талантливого человека, который много сделал для района, где я жил.
— А за что мы будем снимать директора? — спросил Сергей Федорович Бондарчук.
— За серое кино.
В то время в газетах, на телевидении и везде, во всех выступлениях только и говорили о том, какое безликое, серое советское кино.
— Борис Николаевич, этого директора только что назначили, и он еще не успел сделать никакого кино, ни серого, ни яркого, —
сказал С. Бондарчук.
— Ну, ну, тогда подождем. А вы что насупились, на партию обиделись? — строго спросил Ельцин Десятерика. — На партию не обижаются.
Десятерик покраснел, засопел и опустил глаза. Мне стало неловко за него, а сам Ельцин как-то разонравился.
— Борис Николаевич, — обратился я к высокому гостю, — вот тут до вас к нам приезжал товарищ Гришин. Я его попросил помочь купить мне лампочки для фильма, над которым работал. Он ничего не сделал, и за это его сняли.
— Да? — без юмора спросил Ельцин. — А у меня другие сведения.
— Не знаю, какие у вас, но у меня достоверные…
— Данелия, подожди со своими лампочками, — вмешался Сергей Федорович Бондарчук, — Борис Николаевич, вы только что смотрели декорации к фильму «Борис Годунов». Какие впечатления?
Сергей, зная меня хорошо, понимал, что я могу ляпнуть еще что-нибудь в том же духе, и поменял тематику.Между прочим. За несколько месяцев до Ельцина на «Мосфильм» приезжал первый секретарь Московского горкома Виктор Васильевич Гришин. По этому случаю в кабинете директора киностудии собралось начальство и ведущие творцы, всего человек сорок. При встречах творческого коллектива с высоким начальством выработался такой ритуал: мы, творцы, должны были себя как следует поругать, а потом что-то выпросить. Этим занялись. Мне было что просить. В то время я снимал фильм «Кин-дза-дза!» и для объекта «Торговый зал» мне нужно было для шлемов эцилоппов (полицейских) двести ярких лампочек. Но купить мы их не могли. Тогда директор фильма мог тратить наличными не больше пяти рублей. А все, что стоит дороже пяти рублей, мы должны были приобретать по безналичному расчету на складе номер три. На этом складе специальных лампочек для шлемов эцилоппов не было. Минут через сорок я решил, что покаялись мы достаточно и можно уже просить. Я взял слово и попросил Гришина отменить в Москве пятирублевый барьер. Гришин ответил, что все не так просто, как мне кажется. Все намного сложнее.
— А что тут сложного? Надо…
— Данелия, у нас регламент, — заткнули меня и предложили обсудить тему патриотизма в нашем кино.И лампочки мне достал мой друг Лева Оников, инструктор ЦК.
Часа в четыре ночи звонит телефон, беру трубку:
— Товарищ Данелия?
— Да.
— Георгий Николаевич?
— Да.
— Это помощник Бориса Николаевича Ельцина. Извините за поздний звонок, у вас неправильный в справочнике телефон, трудно было найти. Скажите, пожалуйста, какие вам лампочки нужны? Какого типа и куда их доставить?
— Спасибо. Уже никакие. Фильм готов, скоро выйдет на экран.
— Тогда с вашего разрешения лампочки я вычеркиваю, так?
— Так.
Весной 88 года мы с Галей пошли на мюзикл «Кете» в Театр оперетты на Пушкинской (люблю американские мюзиклы). После первого отделения, во время антракта, вышел на улицу покурить. Вижу, в сторонке стоит бывший первый секретарь МГК, бывший кандидат в члены политбюро, опальный Борис Николаевич Ельцин. Один. (За это время он успел поссориться с членами политбюро, и его сняли со всех должностей.) Подошел, поздоровался. Он посмотрел на меня и сказал:
— Вот, Данелия, не купил я вам лампочек.Между прочим. Мне запомнился такой эпизод. XXVIII съезд КПСС. Ельцин кладет на стол перед Горбачевым свой партбилет. Спускается со сцены в зал. И под враждебный гул делегатов, с прямой спиной, не спеша идет к выходу.