Прочему оппозиция упрямо игнорирует видеонаблюдение на выборах?
Вчера вечером Михаил Ходорковский, видимо, впечатлившись объявлением Владимира Путина о том, что он будет баллотироваться на пост президента, написал горестный пост в своем Телеграм-канале
. Пост примечателен как концентрат, кажется, всех мемов, усиленно вбрасываемых в общество нашими неравнодушными либералами, и я, наверное, еще буду к нему возвращаться.
В нем есть такой пламенный призыв:
|
В марте 2018 года выборы не состоятся. Нельзя называть выборами формальную процедуру переназначения Путина на пост президента. По итогам этой процедуры никто другой пост президента занять не сможет, а система монопольной власти меняться или демонтироваться не будет. Поэтому и я не вижу смысла делать вид, что верю в чью-то победу. У невыборов победителя не будет.
В день голосования я предлагаю прийти на участки и или проголосовать за подходящего человека (не Путина), если таковой там будет, либо вписать его имя, если такового не будет. |
Опальный олигарх, конечно, не единственный, кто откликнулся на главную вчерашнюю новость. Но странное дело: никто из лидеров либерального общественного мнения не говорит о самом важном: о видеонаблюдении на избирательных участках. То есть, об уникальности выборов российского президента, поскольку нигде в мире такой дистиллированной прозрачности нет. Ни в цитадели демократии — США, ни в Европе, ни в Австралии ни, тем более, в Азии. Почему-то побаиваются.
Автоматически ушли в небытие вбросы о вбросах, каруселях и других аттракционах. Все как один формулируют единственную претензию: «Нельзя называть выборами формальную процедуру переназначения Путина на пост президента». Так сказал Ходорковский, но в разных вариациях повторили и все остальные его единомышленники.
Елки-палки, почему нельзя-то, если народ за него голосует, и это доказано самым пристрастным и точным способом — видеокамерами на каждом избирательном участке по всей стране?
Мне кажется, наши оппозиционеры стесняются признаться себе в главном: им не нравится народ. Который действительно превращает выборы в «формальную процедуру переназначения Путина», потому что не поддается ни на какие провокации и голосует за того, кого хочет. А не за тех, кого бы хотел видеть в Кремле Михаил Ходорковский и его товарищи по несчастью.
В таком случае кому адресована претензия либералов?
Я и сам из чистого любопытства посмотрел 4 марта 2012 года, как проходят выборы на нескольких участках. Стал свидетелем какого-то скандальчика то ли на Сахалине, то ли на Камчатке, уже не помню. Поразился дисциплинированности чеченцев — на их избирательных участках яблоку негде было упасть. И понял, что явка, приближающаяся к ста процентам в этой республике, — вовсе не приписки Кадырова. Не надо больше врать о Чечне — пусть либералы сами посмотрят в день выборов и убедятся. Теперь такая возможность есть у каждого.
А теперь задам самый, пожалуй, провокационный вопрос в данной ситуации: если народ хочет, чтобы нынешний президент правил страной весь остаток своей жизни и готов подтвердить свое желание на референдуме, — это проявление демократии или узурпация власти Путиным?
Признаться, я и сам не знаю ответ. Но давно над ним размышляю. Так что считайте его пробросом Кремля, ФСБ, СВР, СКР, СССР или с кем вы меня там связываете. Мне даже лестно.
Во всяком случае, мем о демократии, при которой подавляющему большинству запрещено выражать свою волю, кажется мне весьма сомнительным. А государственное управление — несовершенным, ибо люди, в нем живущие, по чисто формальным соображениями не могут выбрать себе президентом того, кто им нравится.
А пока думаете, посмотрите минутный ролик, на котором работники одного из тюменских избирательных участков устроили банкет 3 марта 2012 года, за день до выборов. Видеокамеры уже работали, о чем они, видно, не знали. Чувствуется, повеселились от души.
Говорю же, уникальная система. Чего только не увидишь.