ЧЕЛОВЕК БЕЗ ПРИНЦИПОВ?
Имя академика Дмитрия Сергеевича Лихачева окружено множеством прекраснодушных мифов.
Так кто же Дмитрий Сергеевич Лихачев на самом деле? Родившийся 28 ноября 1906 года в Петербурге в семье русского инженера Сергея Михайловича Лихачева и крещеной еврейки Веры Семеновны (до крещения – Сарры Сауловны) Лихачев получил хорошее воспитание и образование в русской среде и пополнил собою ряды маргинальной советской интеллигенции, заменившей после 1917 года русскую дворянскую интеллигенцию. В последние годы жизни Дмитрий Сергеевич Лихачев представлял в Петербурге «аристократию духа», был человеком заслуженным и влиятельным. Начало его головокружительной карьеры относится к 1920-м годам.
В двадцатые годы Лихачев – студент историко-филологического факультета Ленинградского университета – посещает промасонский кружок «Хильфернак» и масонскую ложу «Космическая академия», где изучает философию и оккультные науки.
В начале 1928 г. он был арестован органами ГПУ и провел несколько лет в заключении на Соловках и на Беломорско-Балтийском канале. Вскоре после убийства Кирова он возвращается в Ленинград (8.12.1934) и по просьбе отца, замдиректора типографии на Красной улице, был полностью реабилитирован уже в 1935 году.
Огромные знания, такт и вежливость, ловкость и артистизм поведения помогли Лихачеву снискать расположение академика А.С. Орлова, тогда замдиректора ИРЛИ – Пушкинского дома АН СССР. Орлов пригласил Лихачева на работу в институт вначале делопроизводителем в канцелярию, а потом – младшим научным сотрудником в cектор древнерусской литературы.
Тогда же, в мае 1938 г., Лихачев собственноручно на пяти страницах написал объяснительную записку в дирекцию о том, что он делал в лагере. Автор этих строк познакомился с личным делом Лихачева весной 1968 г., когда временно исполнял обязанности ученого секретаря института.
Из этого документа следовало, что Лихачев занимал в ГУЛАГе высокие административные должности: замзав криминалистической лаборатории Соловков и заведующий такой же лаборатории на Беломорканале.
По свидетельству заключенных, это было отделение ГПУ, которое с помощью местных осведомителей собирало сведения о «перековавшихся» и «неперековавшихся» заключенных и затем составляло списки «на жизнь» или «на смерть», решая тем самым судьбу осужденных.
Сведения о том, что Лихачев служил сексотом и имел кличку Штольц, сообщил солагерник Лихачева Трофим Макарович Купоров (ум. в 1943 г.); он рассказал об этом своей дочери, а дочь – сыну – Вадиму Петровичу Авдееву, ныне инженеру, проживающему в Москве.
Сексотом называл Лихачева другой заключенный, позднее писатель Олег Васильевич Волков, доживший до 96 лет (ум. в 1996 г.).
Лихачев в 1989 г. обратился в Ленинградский Обком КПСС к одному из секретарей (Юрию Александровичу Денисову) с просьбой защитить его от «навета» Волкова. Денисов и его помощник занялись расследованием, обратившись к архивам КГБ, и вскоре объявили Лихачеву свое решение: для защиты нет оснований, документы говорят о том, что Лихачев в лагере действительно работал на органы ГПУ – НКВД.
Судя по записке 1938 г., начальство осталось довольно работой Лихачева, и он был досрочно освобожден с похвальной характеристикой. Последняя сыграла немаловажную роль при возвращении домой (в Ленинград не мог вернуться человек, пораженный в правах!) и при поступлении на работу в то время, когда Ленинград после убийства С.М. Кирова охватила волна репрессий.
Его карьере способствовала творческая дружба с пожилой членом-корреспондентом АН СССР В. П. Адриановой-Перетц, которая признавалась мне тогда: «Знаете, Дмитрий Сергеевич был красив, как херувим!»
Вскоре, в 1944 г., когда страна еще воевала, Лихачев защитил кандидатскую диссертацию, а в 1947 г. – докторскую. Темами диссертаций было исследование новгородских и общерусских летописных сводов с использованием работ покойных ученых М.Д. Приселкова и В.Л. Комаровича: своего Лихачев внес очень мало.
В 1954 г. В.П. Адрианова-Перетц передала Лихачеву заведование сектором древнерусской литературы. Постепенно Лихачев прибрал к рукам весь институт: его влияние стало огромным и распространилось не только на историко-филологическую науку в нашей стране, но и на науку за рубежом.
Ходовым среди сотрудников института было мнение о Лихачеве как об ученом средней руки, но об интригане, который обладает властью, чтобы мешать другим людям стать учеными. Директор Пушкинского дома В.Г. Базанов на ученом совете осенью 1972 г. назвал Лихачева «международным интриганом», имея в виду его дела в Болгарии.
Много полезных начинаний сотрудников – научных планов, готовых книг, монографий, статей, проектов серий – было остановлено и кануло в Лету из-за Лихачева. Обожая лесть, он был нетерпим к критике и расправлялся с сотрудниками, которые имели собственные научные взгляды и суждения. Так, например, в 1972 г. Лихачев пытался разрушить набор моей книги «Козма Пресвитер в славянских литературах», печатавшейся издательством Болгарской академии наук в Софии, но был остановлен.
Выдающийся знаток древнерусской литературы, профессор Ленинградского университета И.П. Еремин готовился к поездке в Софию на V Международный съезд славистов с докладом «О византийском влиянии в болгарской и древнерусской литературах IX–XII вв.». Неожиданно он узнал, что его имя вычеркнуто из списка советской делегации. Ученый скоропостижно скончался от приступа стенокардии 19 сентября 1963 г. Игорь Петрович был лучшим специалистом по древнерусской литературе в институте, но ужиться с Лихачевым он никогда не мог.
Помню, как 13 мая 1957 г. на III Всесоюзном совещании по древнерусской литературе во время доклада Д.С. Лихачева «О зарождении литературных направлений в русской литературе» И.П. Еремин встал со своего места в президиуме и вышел из зала. Я догнал его на лестнице и от имени Лихачева попросил вернуться. Еремин отвечал, что все его мысли раскрадены и ему нечего делать на конференции. Позднее Еремин, лекции которого я слушал в университете, пригласил меня в кафе и там рассказал об ошибочности работ Лихачева в области поэтики и о необходимости заниматься изучением ораторской прозы и церковных жанров с учетом литературы и поэтики Византии.
Долгое время (до 1956 г.) Лихачев часто произносил хвалебные речи в честь Иосифа Виссарионовича на собраниях. «Вождь всех времен и народов» был кумиром души советского ученого, как и поэт Борис Леонидович Пастернак, чей фотопортрет стоял на его письменном столе.
В поэтике Лихачев кое-что заимствовал у А.Н. Грабара, И.П. Еремина, Ганса Мейергоффа, Эрнста Роберта Курциуса, в стилистике – у А.С. Орлова, В.П. Адриановой-Перетц, Д.И. Чижевского (которого он критиковал), а также у своей аспирантки О.Ф. Коноваловой. В текстологии Лихачев кое-что заимствовал у А.А. Шахматова и М.О. Скрипиля, жестоко им раскритикованного в секторе древнерусской литературы.
А начинал он в 1940-е годы как ученый-патриот, автор книг об обороне древнерусских городов (1942), о национальном самосознании Древней Руси (1945), о Новгороде Великом (1945), о культуре Древней Руси (1946), о «Повести временных лет» (1950), о «Слове о полку Игореве» (1950) и т.д.
В дальнейшем, начиная с 1960-х годов и ближе к 1970-м, Лихачев как мыслитель постепенно склонялся к западничеству и к утверждению космополитических идей, в частности примата общечеловеческих ценностей над национальными.
В итоге Лихачев модернизировал древнерусскую литературу и тем самым исказил ее, оторвав Древнюю Русь от ее корней – от Православия и народности, от фольклора и народной книги. Таким образом, надолго был им запрограммирован тупиковый характер развития этой научной дисциплины.
Своему избранию в академики Лихачев обязан кандидату в члены Политбюро ЦК КПСС Петру Ниловичу Демичеву. Последний в 1960-е годы пообещал Лихачеву содействие в избрании, если Лихачев поможет разгромить концепцию о «Слове о полку Игореве» московского профессора А.А. Зимина. Труд Зимина был выпущен в свет в трех томах ротапринтом тиражом 101 экземпляр и распространялся летом 1964 г. среди ученых по особому списку. Лихачев помог: концепцию Зимина раскритиковали на заседаниях специального совещания в Отделении исторических наук АН СССР в Москве в октябре 1964 г. Критика взглядов Зимина публиковалась на страницах изданий сектора древнерусской литературы, во многих журналах, газетах и сборниках.
В конце 1970 г. избрание Лихачева состоялось, и он, как говорили, «приблизился к небожителям». Более 40 лет академик Лихачев безраздельно господствует в Пушкинском доме, диктуя: кого и куда нужно принимать и выбирать, а кого – не нужно; кого и куда посылать и направлять, кого и куда – нет; кого, как и где печатать; кого и чем награждать, а кого и увольнять и не переаттестовывать. Власть Лихачева порой приобретала международный характер.
В Болгарии советскому академику удалось стать другом Живкова и получить от Болгарского государства множество наград и почетных званий, хотя по болгаристике у Лихачева почти нет научных работ. Также было и в других странах, например: в Италии, Англии, Германии, Австрии. Успехам помогали и личные связи: внучка Лихачева, Вера Тольц, работала на радио «Свобода» и имела тесные связи с ЦРУ и «Моссадом».
В начале перестройки советский академик сумел перестроиться и стать другом семьи Горбачева. Раиса Максимовна Горбачева стала заместительницей Лихачева в Фонде культуры. Используя свои громадные связи и авторитет, Лихачев сумел войти в правящую элиту страны, взяв на себя отчасти формирование новой идеологии. Отвечая на вопрос одного предпринимателя, русского американца, почему он раболепствует перед сионизмом, Лихачев отвечал: «Да ведь какая сила?! Разве можно против нее пойти?» Действуя как «агент влияния», Лихачев стал часто выступать по телевидению, на радио, со статьями и заметками в журналах и газетах, стремясь воспитать идеологов-западников, «граждан мира», поборников общечеловеческих ценностей в культуре, бездуховных исполнителей антинародных реформ. Проповеди Лихачева способствовали росту у молодежи бездуховности, безразличия, антипатриотизма, потребительства.
Вся эта идеологическая работа бывшего поклонника Иосифа Виссарионовича была сродни идеологической диверсии А.Н. Яковлева, «прораба перестройки», который широко и в течение многих лет пропагандировал через СМИ: потребительское отношение к жизни, стремление к наживе, культ денежного мешка, вседозволенность и бездуховность, полное безразличие к судьбе многострадального русского народа, переживающего геноцид. Говорят, что даже в Пушкинском доме якобы свила себе гнездо масонская ложа «Александр Пушкин». Если это так, то я не удивлюсь святотатству: семена пали на удобренную почву.
Весной 1989 года сердобольный Лихачев первый протянул руку помощи Фонду Сороса. Было заключено соглашение с Советским фондом культуры во главе с Лихачевым и Раисой Горбачевой. В результате возникла Ассоциация «Культурная инициатива» с почти неограниченным кругом полномочий. В числе проектов были: застройки городов, изучение истории сталинского периода, создание библиотек для юношества и учебников, изучение движения «люберов», работа по реабилитации диссидентов и т.п. Так с помощью Сороса в 1997 году Двойрис, Смирнов, Лихачев создали подрывную «научную» академию «Гремландия» с целью промывки патриотических мозгов и замены их мыслями космополитическими, да еще с сионистским запашком. На деле все обернулось отчаянной русофобией и насаждением всего прозападного, антирусского взамен жалких подачек, называемых грантами. Наконец, помощь Сороса лопнула в сентябре 1998 г.
С легкой руки Лихачева появился отвратительный тип ученого-сервилиста, стоящего на пороге Фонда Сороса с протянутой рукой и желающего угодить своим западным хозяевам любой ценой, вплоть до предательства. Благодаря Лихачеву из российских архивов ученым Запада предоставлялись копии ценнейших документов и источников по истории культуры и литературы России. Многотомные сочинения Лихачева и отдельные книги выходили во множестве и большими тиражами в России и за рубежом в то время как ученые-патриоты, имевшие ценные наработки и предложения, не могли напечатать ни строчки.
Как идеолог-западник академик часто выступал с поддержкой политического курса «реформ» и с осуждением духовной оппозиции Русского народа, например, писателей Валентина Распутина и Василия Белова, которых он причислял без всяких к тому оснований к ксенофобам, а представителей патриотических творческих союзов клеймил «фашистами». Он не раз демонстрировал свои симпатии к русофобам: академику А.Д. Сахарову и Елене Боннэр, Г.В. Старовойтовой. Эти выступления снискали Лихачеву народную нелюбовь.
Лихачев осудил лжепутч августа 1991 года и приветствовал октябрьский расстрел парламента в 1993 г. Он подписал пресловутое «Антифашистское письмо» в конце 1994 г., направленное против свободы Русского народа. Тем самым он как бы взял на себя моральную ответственность за злодеяния псевдодемократии в России.
Человек без принципов, он в телеинтервью позволял себе такие, например, пророческие высказывания: «Россия будет как арабская нищая страна, угрожающая Европе». За это он был щедро награжден. Вспоминается история награждения его престижным орденом Св. Андрея Первозванного в октябре 1998 г. Первоначально в числе первых кандидатов назывались в правительственных кругах имена демократа-виолончелиста Мстислава Ростроповича, участника расстрела Белого дома генерала Анатолия Романова и Лихачева. Ельцин выбрал Лихачева за то, что тот «оказал ему неоценимые услуги» в деле захоронения останков Царской семьи в Петербурге 17 июля 1998 г., призвав покаяться над костями Царя мученика как раз того самого человека, который вместе с Соломенцевым отдал приказ на уничтожение Ипатьевского дома в Свердловске в 1977 г. На самом деле в Петербурге были захоронены останки неизвестных людей, поскольку подлинные царские мощи еще не найдены – таково мнение специалистов. Однако масонам во чтобы то ни стало было необходимо разыграть спектакль при участии «отца нации» для того, чтобы хоть как-то повысить падающий рейтинг доверия скомпрометировавшей себя власти. Потому и надобился масон высокой степени Лихачев чтобы «призвать к порядку» масона не менее высокой степени.
И последовала телеграмма: прибыть в Питер и покаяться. Ельцин (уничтожитель Ипатьевского дома) подчинился, прибыл в город на Неве, покаялся, а чуть позднее вспомнил о старце и повесил ему на грудь еще один орден. Кстати, награждение Лихачева орденом Св. Андрея Первозванного выглядело кощунственно и вызвало чувство возмущения. 7 октября 1998 г., в День всенародного протеста, митингующие студенты несли по Невскому проспекту плакат с надписью «Лихачев – враг народа».
Биография Лихачева-академика весьма типична для удачливого представителя советской интеллигенции, оторвавшейся от Русского народа и его многовекового исторического сознания, пережившей множество ломок и приспособившейся к любой власти лишь бы уцелеть, а при случае – учить и создавать себе подобных.
С. ИВАНОВ
(публикуется с сокращениями)