Судебная система — можно сказать, хребет любого государства. Поэтому по-настоящему суверенные страны тщательно оберегают свои суды от любого вмешательства как извне, так и изнутри. В том числе от попыток очернить правосудие.
На днях «Новая газета» опять предприняла атаку на российскую судебную систему, подключив к делу авторитетных в либеральной среде экспертов.
Тяжелая артиллерия «Новой газеты»: обозреватель Ольга Романова, руководитель Международной правозащитной группы «Агора» Павел Чиков, судья Конституционного суда в отставке Тамара Морщакова, адвокат по уголовным делам Андрей Гривцов.
На этот раз у наших оппозиционеров возникли проблемы. И мне показалось, отчасти из-за меня — уже много лет я занимаюсь тем, что вывожу на чистую воду либералов, которые пытаются сломать наш хребет. Кто-то из них по глупости, кто-то за деньги.
Может, они читают мой блог? Ничем иным я не могу объяснить постоянно меняющиеся направления главных ударов: не успеешь разоблачить один мем, как уже вбрасывается другой.
Еще несколько лет назад некоторые видные либералы, правозащитники и адвокаты говорили мне чуть ли не в унисон (но не только мне, к сожалению), что Европейский суд по правам человека буквально завален исками из России, что ЕСПЧ стал единственной инстанцией, где россияне могут найти справедливость. Но я каждый год публикую статистику Страсбургского суда, из нее прекрасно видно, что наша страна уже давно занимает среднее место в рейтинге по числу жалоб.
Прошлый год был по этому показателю лучшим.
Видимо, поняв, что выглядят, мягко говоря, глупо, они вообще перестали поднимать эту тему.
Еще один живучий мем — об обвинительном уклоне российского правосудия. В 2011 году известная правозащитница Ольга Романова разродилась гневной статьей Страна обвинения, название которой говорит само за себя. Вот что она в ней написала.
|
Как известно, российский суд носит обвинительный уклон: на сегодняшний день оправдательных приговоров 0,5%. С этой цифрой — и уж тем более с этой оценкой — категорически не согласен глава Верховного суда Вячеслав Лебедев. В интервью «Интерфаксу» он сказал, что «так называемые эксперты» неправильно считают: методика неграмотная.
Однако по любым методикам Россия занимает одно из последних мест в Европе по количеству оправдательных приговоров — хоть на душу населения, хоть по сравнению с общим числом вынесенных приговоров, хоть с учетом «особой формы» судопроизводства. Можно взять и другой показатель: оправдательные приговоры в нашей стране отменяются в 800 раз чаще, чем обвинительные. |
Не знаю как вас, а меня оборот «как известно» всегда наводит на мысль, что мне пытаются всучить какую-то бездоказательную чушь. Так и вышло.
Через шесть лет после памятной публикации Ольга Романова признала, что говорила чепуху, не достойную внимания. В статье для «Новой газеты» она так и написала: «Когда доморощенные спецы начинают сравнивать современную российскую статистику оправдательных приговоров с тем же показателем в США, Японии или в Европе, получается чепуха».
Согласитесь, самокритичненько.
Журналистка даже продемонстрировала осведомленность, опровергнув собственные тезисы шестилетней давности: «Нельзя сравнивать нашу статистику ни с Японией (там 1% оправданий, но это совсем ничего не значит, их система запутана и требует отдельной диссертации для объяснения), ни с Нидерландами, например (10% оправданий), ни с Великобританией (20%), ни с США (там вообще неясно, как считать: оправдывают 20% из тех, кто не стал сотрудничать со следствием, но сотрудничают со следствием 97%, и здесь оправданий столько же, сколько и у нас. А у нас на особый порядок идут две трети подсудимых)».
То есть, все-таки в 2011 году Вячеслав Лебедев был прав, назвав пишущих на эту тему журналистов «так называемыми экспертами». Смею надеяться, что к вразумлению Ольги Романовой приложил руку и я. Не в одиночку, конечно.
Стойкий мем об обвинительном уклоне был подробнейшим образом исследован в прошлогоднем посте Как бы Стросс-Кана судили в России. И разоблачен в пух и прах доктором юридических наук, заведующим кафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юридического факультета МГУ, профессором Леонидом Головко.
Продемонстрировав безупречную логику и глубокое знание предмета, авторитетный юрист подвел нас к выводу, опровергающему неустанно распространяемую либералами ложь: Все как раз наоборот: в российской судебной системе наблюдается ярко выраженный «оправдательный уклон». В прошлом году полноценные обвинительные приговоры вынесены лишь по 4 процентам дел, попавших в поле зрения российской системы правосудия.
Теперь Ольга Романова заходит с другой стороны. Поняв, что экспертная оценка — явно не ее конек, что при сравнении с судебными системами других стран российская смотрится довольно неплохо, правозащитница пытается перевести дискуссию на бытовой уровень. С апломбом профессиональной домохозяйки наша популярная блондинка открывает глаза доверчивым читателям «Новой газеты».
|
Вдумчивый наблюдатель при наличии пропуска мог бы погулять по коридорам прокуратуры, следственных отделов и управлений и, конечно, судов. Почитать таблички на дверях. Не только в Чувашии, конечно, — где угодно.
Что увидит вдумчивый наблюдатель? Правильно — чередующиеся фамилии. Одни и те же. Папа прокурор, мама в департаменте Верховного суда, сын в прокуратуре, дочка помощником судьи, замуж за следователя собирается. Каста. Это — каста. |
Правда, странным образом Ольга Романова не приводит в пример ни одной фамилии, иллюстрирующей кумовство. Хотя должна бы — как честный человек. Но честность явно не входит у либералов в число их добродетелей. А потому степень доверия к ним тотально снижается, неуклонно приближаясь к нулю.
Мем об обвинительном уклоне российского правосудия можно считать разоблаченным. Теперь на повестке дня новый вброс: кастовая система правосудия.
Вот ведь неугомонные.
Очередной холостой выстрел «Новой газеты» по российскому правосудию прокомментировал хорошо знакомый вам доктор юридических наук, заведующий кафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юридического факультета МГУ, профессор Леонид ГОЛОВКО.
Публикация «Новой газеты» будто соткана из сплошных противоречий. Авторы даже не пытаются их прикрыть. Дескать, число оправдательных приговоров снижается, и тут же Павел Чиков наглядно показывает, что на самом деле оно растет (если учитывать прекращение судом дел по реабилитирующим основаниям и т. п.).
Суды оправдывают только «социально близких», поскольку речь идет о «касте». Но тут же в подборке оправдательных приговоров приводятся дела бейсджамперов, выкрасивших шпиль высотки на Котельнической набережной, или искусствоведа Елены Баснер. Это также социально близкие, то есть члены «касты»?
В общем, получается откровенная чепуха, где нет места серьезным аргументам. Разбираться в ней не хочется, но надо.
Возьмем для примера тезисы уважаемой Тамары Георгиевны Морщаковой. Начинает она с очевидного: в России растет число дел, рассмотренных в «особом порядке», то есть, без проведения судебного следствия на основании одного лишь признания обвиняемым своей вины, где обвинительный приговор институционально запрограммирован.
Это правда, но правда не вся. Ведь у читателя невольно возникает впечатление, что это опять происки страшных «силовиков» — той самой «касты», которую чуть выше живописала Ольга Романова.
Но Тамара Георгиевна не может не знать, что главу 40 УПК (то есть, тот самый «особый порядок») писали отнюдь не «силовики», а два импозантных американских профессора У.Бернэм и С.Тейман. «Силовики» тогда против этого как раз активно возражали. Представители либерального направления в ответ говорили, что теперь, дескать, у нас будет как в США, как в «цивилизованных странах».
Проходит 15 лет, и на США уже почему-то ссылаться нельзя, как нельзя и упоминать подлинное происхождение данного института. Почему? Ведь если мы хотели, как в США, то и получили соответствующую тенденцию. Все институционально закономерно. Силовики и советское наследие здесь совершенно ни при чем.
Дальше — больше. Т.Г.Морщакова возвращается к излюбленной теме единственной независимой формы суда — суду присяжных. Дескать, это замечательный суд, но «власть на это не согласится».
Стоп. Как не согласится? Либо я что-то упустил, либо власть как раз на это согласилась, и нас с июня 2018 г. ожидает прорыв в виде суда присяжных на уровне районных судов. Причем, закон принят именно по инициативе Совета по правам человека, членом которого является сама Т.Г.Морщакова.
Сейчас, по идее, Тамара Георгиевна должна вместе с коллегами денно и нощно трудиться над реализацией этого судьбоносного закона. Откуда тогда такая обреченность? Это критики закона, в том числе и я сам, говорили, что ничего не получится: в районных судах нет инфраструктуры, в сельской местности и малых городах не набрать нужного количества кандидатов, люди заняты, процедура слишком громоздкая и т. п. Нам возражали авторы идеи. Закон еще не вступил в силу, а их энтузиазм уже иссяк. Или они с самого начала не так уж были с нами не согласны и все прекрасно понимали?
И так по каждой позиции. Нужен суд, который не отвечает за следствие. А сейчас он за него отвечает? Конечно, нет. Нужен судья (типа пресловутого «следственного судьи»), который не будет решать вопросы в стадии предварительного расследования. Замечательно. Это уже реализовано на Украине, в Казахстане, действовало в Крыму с 2012 по 2014 гг. Там есть или был какой-то позитивный сдвиг? Конечно, нет, только масса дополнительных проблем, все специалисты об этом знают. Тогда зачем?
И вот этот вопрос самый любопытный. Попытаюсь кратко на него ответить.
На самом деле, история с гл. 40 УПК, судом присяжных в районных судах и прочими «следственными судьями» говорит о том, что качество системы российской уголовной юстиции, скорее всего, мало кого интересует. Здесь имеет место другое: технология по продвижению глобального институционального «фастфуда».
Есть некая внешняя инициатива (неважно какая). Она должна быть всеми дисциплинированно принята. В большинстве случаев результат оказывается прямо противоположным. Система той или иной страны начинает испытывать естественные проблемы. Но это даже неплохо — лет через 5 или 10, когда полемика вокруг инициативы забывается, можно обрушивать на систему новую, более мощную волну критики. Дескать, смотрите, у них ничего не работает — сплошные «особые порядки» и ненормальные суды присяжных в районных судах. Далее для выхода из положения предлагается новая инициатива, но не в виде «контрреформы», а по принципу «бегства вперед». Она еще более ухудшает ситуацию и так до бесконечности. В результате через какое-то время система уже не может развиваться самостоятельно.
Это, так сказать, один уровень проблемы. Но есть и другой. Когда тонкие и умные эксперты (которые не относятся к числу «полезных идиотов», а понимают, что делают) обреченно вздыхают о том, что по-крупному ничего сделать нельзя, поэтому приходится размениваться на мелочи, то тут же всплывает проблема сменяемости власти. Дескать, пока власть не будет сменяема, то с судом ничего сделать нельзя.
Полноте. Это как раз мечта не о сменяемости власти, а о ее полной несменяемости и контроле продвинутого меньшинства над этим «ужасным» большинством, что позволит обойти неудобный для многих демократический фактор.
В ближайшее время в Париже должна выйти солидная монография одного очень известного профессора под названием «Право против демократии». Смысл в том, что правовые инструменты очень часто позволяют обойти непредсказуемый демократический фактор, сохранив реальную власть в руках определенных элит, поскольку правовые инструменты никак не связаны с выборами.
Мы это видим на примере мучений Трампа, который должен вроде бы исполнять волю избирателей (демократия), но каждый указ которого (например, в сфере иммиграции) немедленно блокируется каким-нибудь судом (право + суд).
Мы это видели на примере беспрецедентного вмешательства французской прокурорско-судебной власти в ход избирательной кампании 2017 г., позволившей отсечь Ф.Фийона и прочих и добиться избрания удобного кандидата.
Тем самым в руках определенных элит остается контроль за ситуацией даже в условиях непредсказуемого исхода выборов, то есть, контроль меньшинства за большинством. И чем в меньшей степени меньшинству удается контролировать выборы (Трамп, Брексит), поскольку народ от этого меньшинства с его «перманентными революциями» начинает почти повсеместно уставать, а старые «приманки» уже не работают, тем важнее становится неподвластный выборам правовой фактор, включая суд.
Это просто-таки мечта российских сторонников глобальных элит.
Представим себе ситуацию, когда после многочисленных реформ в России установится суд, который будет идеологически выдержан, связан с наднациональными элитами, абсолютно космополитичен и т. п. В общем, эдакий коллективный ЕСПЧ на всех уровнях российской судебной системы. И он будет методично блокировать разного рода инициативы политических властей, которые пытаются слушать собственный народ. Вот тогда миссия будет окончательно выполнена.
А пока этого нет, надо целенаправленно расшатывать судебную систему разными информационными вбросами, реформами и т. п., исходя из известнейшего принципа: «чем хуже — тем лучше».
____________________
Ссылка на подборку материалов «Новой газеты»
99,64%. С ТАКОЙ ВЕРОЯТНОСТЬЮ ВАС ПРИЗНАЮТ ВИНОВНЫМ, ЕСЛИ ДЕЛО ДОЙДЕТ ДО СУДА Верховный суд обнародовал данные по оправдательным приговорам в России