© Оксана Викторова/Коллаж/Ridus
Правительство обеспокоено снижением количества научных исследований по физике, математике, генетике и геологии, заявила вице-премьер Татьяна Голикова во вторник.
«Мне кажется, эти цифры вас должны не просто удивить — они должны вас напугать. Это значит, что мы категорически должны менять то, что у нас сегодня происходит», — сказала она.
Цифры, которые назвала вице-премьер, в самом деле пугают.
За год снизилось число работ по клеточным технологиям (на 37%), биоинженерии (30%), наноматериалам и наноустройствам (30%), высокопроизводительным вычислительным системам (32%) и геномным технологиям (32%).
Также меньше исследований было проведено в таких науках, как физика, математика, биология, геология, горное дело и автоматика.
Плачевное состояние российской науки можно легко объяснить, если понимать, каким образом вообще происходит процесс превращения научной идеи во что-то практическое, предлагает завлабораторией наноконструирования МФТИ Константин Агладзе.
В ученом сообществе ходит такая крылатая фраза, что наука — это способ удовлетворять собственное любопытство за государственный счет. В этой шутке есть только доля шутки,— сказал он «Ридусу».
Чтобы начать разрабатывать какую-либо тему, в наличии должны быть три фактора: социальный запрос на эту разработку, наличие финансирования — гранта — со стороны заинтересованных структур (государственных или частных) и наличие заказчика, готового претворить результаты исследования в «железо» (или любой другой материал).
В современной России все эти три фактора с каждым годом уменьшаются, что достаточно четко отражается в цифрах, приведенных Голиковой. При этом число «научных» публикаций в околонаучных журналах не только не падает, а растет с каждым годом.
Это не обязательно статьи про постройку очередного вечного двигателя, но дело в том, что множество научных институтов получают госфинансирование в прямой пропорции к количеству публикаций. Этот принцип финансирования — по результатам KPI — плодит лженауку, но никак не помогает серьезным исследованиям, — говорит ученый.
Если российская триада не в состоянии предложить ученым условия для работы, нет ничего неестественного в том, что они уезжают в те страны, где им готовы такие условия создать. А раз уезжают сильнейшие умы, то понятно, что в российских НИИ остаются те, кого «никуда не взяли».
За несколько десятилетий произошел такой естественный отбор: сильные ученые уехали и научные школы остались без старых лидеров, но и без возможности новых лидеров воспроизводить. В результате худшие воспроизводят еще более худших,— объясняет он теорию «эволюции наоборот».
В начале месяца Boston Consulting Group выяснила, что структура занятости в России соответствует структуре сырьевой колонии: более 80% трудоспособного населения России не имеют навыков и компетенций для работы в современной экономике.
Чисто математически, подсчитали в BCG, через 7—10 лет Россия отстанет от развитых стран навсегда.