СМИ сообщили, что свердловская чиновница, заявившая на встрече с молодёжью, что «государство не просило ваших родителей вас рожать», получила (или получит?) взыскание в виде выговора.
Это очень важное, онтологически важное событие, едва ли не столь же важное, как и сам исходный скандал. Если это правда, и если эта дама продолжит работу в прежней должности, то это будет означать, что власть посылает чиновникам сигнал: «За такую мелочёвку вам ничего не будет».
Всё это вполне логично в системе координат сегодняшнего мира, где, если по-серьёзному, кроме денег значения не имеет ничего. Излишне, казалось бы, говорить о том, что эта мера взыскания (если дело ей и ограничится, а мы всё же надеемся, что так не будет) станет очередным мощным деморализующим фактором для всего народа. Фактически о людей в очередной раз хотят вытереть ноги: надеемся (повторим), что этого всё же не произойдёт. В противном случае последствия могут быть долгосрочными и непреодолимыми.
После такого грандиозного скандала, по идее, нормальный человек сам должен понимать, что он не имеет морального права оставаться на прежней должности. Хотя для самой «виновницы происшествия» такая постановка вопроса, похоже, вообще не существует. Она просто хотела «дополнительно мотивировать» молодёжь, и для этого подвергла её (от имени государства!) высокомерному пренебрежению.
В этой ситуации большая роль принадлежит общественному мнению, которое у нас, по разным сведениям, то ли уже есть, то ли в процессе становления. Нормальные граждане, законопослушные налогоплательщики искренне хотят стабильно жить и уважать свою власть. Но если подобные инциденты, дискредитирующие власть, будут оставаться фактически безнаказанными, то о каком уважении можно будет говорить?
И, кстати, не совсем понятно, как сама эта чиновница собирается продолжать работать на своей должности в атмосфере ответного пренебрежения (которое, увы, неизбежно)? Молодёжь, получившая эту отповедь, морально травмирована, хотя эта травма не столь явна, как физическая. Родители тоже травмированы и оскорблены. И после всего этого – выговор? Зачем тогда вообще всё?
Одним словом, в такой ситуации только само общество может инициировать более принципиальное рассмотрение свердловского казуса, с всесторонним и глубоким общественным обсуждением.
Однако повторимся ещё раз: надеемся, что история эта ещё не окончена.